Сказать это было легче, чем сделать. Признаться, я сам не вполне понимал своего возбуждения, однако бороться с ним даже не пытался. Оно было человеческим.

— А вдруг откажет посадочный механизм? Представь, разбиться после всего того, что мы пережили!

— Значит, разобьемся.

Я не боялся аварии, но слова лились сами, я даже не успевал понимать, что вылетало у меня изо рта. И это было восхитительно.

— А что если иерархи отлучат нас от церкви? Мы же столько нарушили правил — я со счета сбился!

— Значит, отлучат.

Изгнание меня тоже не тревожило. После тех вестей, что мы принесем, нас ли либо навечно засадят в самую глубокую камеру, либо сделают героями.

— И что мы тогда будем делать, умник?

— Ты вроде хотел в сельские священники пойти?

— И как это возможно сделать после отлучения?

— Тогда отправимся в Сибирь.

— Зачем?

— Поступим на службу к Кругу Посвященных. Судя по тому, что говорил Гринь, они примерно тем же самым занимаются, что и мы.

— И ты готов предать веру?

— Вера тут причем, старик? Ты уже совсем себя довел. Помолчи хотя бы пять минут!

Я с демонстративным возмущением засопел. Старик, надо же! Да этому телу еще двадцати пяти нет! Если кто из нас и старик, так это именно мой напарник! Выглядит лет на пятьдесят, если не больше. Постарел на половину жизни после одной схватки с Высшим демоном.

Я усмехнулся. Он постарел, а старик я. Забавный речевой оборот, но чистая правда. Господь решил даровать мне вторую жизнь, но это не значит, что я забыл о первой.

После победы над Астеротом, мне пришлось окончательно и бесповоротно принять тот факт, что я человек. Не знаю — как, не ведаю — почему, но наставителем, то есть цифровой копией Оливера Тревора, я больше не являлся. Запись личности не может призвать силу изгнания или благословения, как это случилось со мной.

Приняв этот очевидный вывод, я будто снял с груди железные полосы, которые мешали мне дышать. В голове утихло сражение логики и эмоций. Я стал цельным. Что невероятно радовало моего напарника — именно напарника, а не подопечного! По его словам, я уже замордовал всех пространными рассуждениями на тему, может ли записанная на носителе эмуляция сознания обрести личность.

Зато теперь все встало на свои места. Был человеком, умер человеком, жил, как копия человека, и снова стал человеком. Чудо, но что я, чудес не видал что ли? В последнее время — с избытком!