Поворачивая ключ, он надеялся, что глаза его обманули, но надежда испарилась, едва открылась дверь.

В карцере никого не было.

Чонгана так и не нашли. Куда он делся из камеры, где отсутствовали ни то что окна — даже щели, никто сказать не мог. А ещё все удивились, обнаружив, что в тюрьме не осталось исправных часов: даже айфоны сотрудников перестали показывать время в одну и ту же минуту.

Ровно в семнадцать тридцать вечера.

И наконец, третье событие случилось на борту «Боинга», летевшего из Лиссабона в Нью-Йорк. В салоне бизнес-класса Виктор Павлович Стрепетов сражался с морской болезнью, а заодно и со своей женой.

— Если я сказала, что пройдусь по магазинам, значит, пройдусь! — заявила Людмила Васильевна Стрепетова. — А ты езжай на свою дурацкую конференцию!

— Конференция не дурацкая… — простонал Виктор Павлович, с ужасом ощутив, как содержимое желудка поднимается выше. — Там будут учёные со всего мира! Проблемы, которые мы станем обсуждать, имеют глобальное значение…

Новый приступ тошноты заставил его умолкнуть, чем супруга и воспользовалась:

— Вот и обсуждайте — только я тут ни при чём!

— После конференции все придут на банкет, и будет невежливо, если я появлюсь на нём один. Между прочим, билеты оплатили нам обоим!

— В Пензе ты каждый день заявлялся домой с банкета, — съязвила Людмила Васильевна, — и моё присутствие там не требовалось!

«Тоже мне, учёный! — подумалось ей. — Да если б не молния, ты бы и кандидатскую не дописал!»

Молния попала в Стрепетова семь лет назад, когда он шёл с работы. На здоровье его это почти не сказалось, зато сказалось на интеллекте: обычный математик вдруг стал гением! Работами Стрепетова заинтересовались в РАН, его стали приглашать на семинары за рубеж. А случай с молнией сделал его звездой: Виктор Павлович даже на телевидении появлялся (собственно, это и занесло его в Лиссабон — португальцы сняли шоу про необычных людей; увы, Стрепетов не имел там успеха — в отличие от йога, глотавшего раскалённые шпаги и увезённого со съёмок в больницу).

— Проклятье… — прошептал Стрепетов, вжавшись в кресло: бой с морской болезнью был проигран.

Супруга уснула, едва он дошёл до туалета: чего волноваться? — в самолётах его всегда тошнит. Укрывшись пледом, Людмила Васильевна погрузилась в сон, где она прохаживалась по бутикам, а продавщицы любезничали с ней как с королевой…

Проснулась она оттого, что её трясли за плечо:

— Your husband… — сказала стюардесса и замолчала.

С английским Людмила Васильевна была не в ладах, но фразу «ваш муж» поняла.

Дальнейшие события сошли бы за дурной сон.