В своем мире я могла все. И даже больше. Очертив пальцами скулы покрытые едва

заметными чешуйками, я прошептала так тихо, что не вздрогнула даже обожженная

ресница на его веках:

- Я вернусь к тебе, если останусь жива. Приду и заберу себе. Навсегда.

А потом я втолкнула его в Весенний, чтобы запечатать вход. В груди пекло. Перед

глазами качался натянутый словно нерв воздух. Я рассыпалась на мельчайшие

крупинки похожие на золотой песок. Именно им я затирала разрыв в пространстве.

Своей плотью и кровью закрывала от погибели мир своего дракона.

Едва заметная лента из тень скользнула из трещины и обвилась вокруг моего

истончившегося запястья. Стоило догадаться, что драконы не отступают. Упав на

колени, я пыталась сорвать тень зверя с показавшейся наружу кости.

- Пусти! - не скрывая паники, кричал феникс моим горлом.

«Жги, детка», - ответил дракон и ворвался в меня весь сквозь раскрошившуюся

кость грудины.

Я ощутила всю мощь чужой сущности внутри ставшего тесным тела. Оно едва

удерживало в себе так много энергии. Ребра лопались, позвоночник раскололся,

мышцы рвались, заливая кипящей кровью песок.

«Любимая», - шепнул дракон с нежностью, от которой сердце, несмотря на

располосованные стенки продолжало биться.

Чужая сила сохраняла разум от растворения в огне, сдерживала агонию. Именно