Пахнуло горянкой и чужой кровью. Несмотря на то, что уже не впервые она не действовала на меня, я испуганно вжалась в джинна и замотала головой.

— Не надо, — затравленно пробормотала и всхлипнула. — Кин, помоги…

Шато ухватил меня за подбородок и надавил на ямочку под губой, открывая рот. Откинув голову назад, я прижалась щекой к груди любимого и зажмурилась. На языке вспыхнул экстракт яда. Грубая ладонь легла на лицо и, задыхаясь, я проглотила мерзость.

— Теперь ты моя, — торжествующе заявил перевёртыш и впился в мои губы жгучим поцелуем.

— Кин… — зарыдала я, когда выродок наконец перестал меня терзать. — Очнись же, прошу…

В груди, к которой я была прижата раздалось глухое рычание, через мгновенье перевертыш завизжал, и в воздухе пахнуло палёным. Неверяще взглянула на Шато и оторопела. Мы с джинном пылали. Такого пламени я еще не видела. Оно переливалось от синего до алого. Было тепло. Руки, держащие меня, внезапно расслабились, превратив тиски в объятья.

— Лана? — раздалось над ухом и я почти зарыдала от облегчения.

— Гад ты мой, — запрокинув голову, заглянула в мерцающие глаза. — Не бросай меня больше…

— Ты цела?

— Потом. Давай прикончим эту тварь.

Джинн задвинул меня за спину и двинулся на бывшего друга.

— Не влезай, родная.

— Осторожнее…

Свинцовый взгляд скользнул по мне. Шато был не из тех, кто сдается. Он тенью метнулся к костру и вздёрнул с земли тело мальчика. Тот беспомощно повис в чужих руках. Выпустив когти, перевёртыш сжал горло малыша.

— Стоять! — заорал он и прижал ребенка к себе, почти баюкая. — Твой драгоценный родственничек пока жив.

Джинн замер и в бессилии зарычал, сжимая кулаки.

— Зачем ты так? Мы же были друзьями. Прошли через многое…

— Твоего друга нет в живых уже больше года, пока я разрабатывал план. Я задурил голову твоей невесте, сделал заказ в этот город. Мне нужна аями. Ради этого всё затеяно, — зло отозвался перевёртыш и перевёл взгляд на меня. — Подойди ко мне сейчас же!

Я не сразу поняла, что он приказывает мне. Ведь мерзавец был уверен, что я под воздействием горянки.

— Сейчас же! — повторил он истерично и я шагнула.