Тут надо сказать, что за эти семнадцать дней я стал ещё сильнее, закалился и кажется слегка двинулся крышей. Как-то иначе объяснить, почему я не испытал страха не могу.

Вместо того, чтобы бежать, я атаковал. До этого сильнейший мой удар предназначался Элоун. Когда сражался с князьями, я так и не нашёл боя, в котором надо было ударить по настоящему сильно.

При виде бога и его попытки уничтожить меня внутри вспыхнул гнев.

Этот гнев я и вложил в удар. Вложил все семнадцать дней сражений.

От вложенной силы снесло подавляющий ореол смерти. Удар пришёлся богу точно в голову и...

Я увидел, как брызнула кровь, как бога откинуло назад, как закрутило. Он упал с небес на землю.

– Неплохо, – тут же появился Кадиас рядом. – Позволь дальше я сам.

Да легко, – подумал я.

Я замер в воздухе, наблюдая, как трещит и рвется пространство. Облака унесло в сторону, воздух бушевал и метался. Земля внизу сошла с ума, расходилась трещинами, образовывая новые каньоны.

Это был сильный удар. Но Кадиас атаковал гораздо сильнее.

Когда он сорвался с неба и рухнул вниз, от одного его движения разошлась звуковая волна. Когда он достиг бога, грянул взрыв такой силы, что вал камней и земли подняло на многие сотни метров, а когда они опали, образовался кратер размером с километр.

На этом первая битва богов была закончена. Кадиас как и я, владел искусством одного удара.

***

Эпилог

Ричард сидел, смотря в одну точку.

Они выбрались чудом. Да и то... назвать это чудом язык не поворачивался.

Изначально всё пошло не так, как надо. Они охотились на темного мага, но недооценили коварство Врага. Откуда не возьмись взялась сильная повелительница земли.

Битва вышла жестокой. Джа и Моджо погибли, Хое оторвало руку, Каролину расплющило камнем. Занатон получил проклятье тьмой и медленно гнил, несмотря на помощь медиков. Лицо Саро превратилось в одну сплошную маску боли. Вражеский злодей сорвал ему всю кожу и чуть не выбил глаза. Жуткая, страшная рана, зрелище которой отпечаталось в памяти Ричарда.