Ощерившись, отчего сестра Вивьесин побледнела до состояния полотна, кивнул ей, давая дозволение продолжить объяснения, какого драрха тут происходит.

— …Магистр Стартен, вы делаете Вивьесин больно, а она под приказом Элеонарса. Она не может вам сказать. Как и Закари, — негромко, но твердо, чем немало меня удивила, сказала она, и подтверждая, что моя девочка находится под ментальным приказом, и каким?! Элеонарса!

— Что-о-о? — тихо прошептал я, впиваясь взглядом в Кариду. — Как. Вы. ПОсмели?

— Но она… они… — размахивая руками, попыталась она перевести стрелки на адептов. Но мое терпение почти лопнуло.

— Снять приказ!

Синеволосая Преподавательница (хотя называть ее таким гордым званием уже не стоило: она потеряла свое право, а скорей всего, вообще уйдет в застенки после своих выходок… если, конечно, останется, чему уходить), дернулась и посмотрела в глаза Ви, снимая с нее Элеонарса.

Моя сладкая пошатнулась в попытке снова упасть на пол, но я не позволил, с удовольствием подхватил ее на руки, крепче прижимая к себе и тайком вдыхая сладкий, как и она вся, аромат.

Да-а. Мой личный арогона. Так бы и вылизал ее всю, особенно там где очень жарко. Между ее стройных ножек. Р-р.

Тряхнув волосами, в упор посмотрел на Кариду, холодно и максимально спокойно произнес:

— Преподаватель Карида, вы обвиняетесь в нападении на адептов и прямо сейчас отправляетесь к Ректору, его я уже поставил в известность о вашем нарушении. Он будет решать, как дальше быть с вами.

— По какому праву?

Убью! — рыкнул внутренний демон заметавшись в грудной клетке. И я был с ним полностью согласен. Стиснув зубы, раздражённо отчеканил:

— По праву главного Филера Его Темного Величества, Аданари.

И больше не слушая ее наглого лживого лепета в попытке оправдаться, щелкнул пальцами, открывая портал прямо в кабинет Ректора. Который собственно, ее уже ждал и дал мысленный приказ забрать ее.

Портал втянул демонессу, и я испытал большое облегчение, а аудитория полностью погрузилась в гробовое молчание.

Вивьесин с жалостью посмотрела на адепта эс Лагари и, заметив, в каком он состоянии, ахнула, завозилась на моих руках, пытаясь освободиться, и чуть не рухнула на пол. Гневно засопел на ее самоуправство, но отпустил.

Мрачно наблюдая за ней и ревниво думая:

Кто ей этот мальчишка?!

Но в глубине своей демонической души знал ответ. И именно только поэтому он еще жив, а не снисходительно придушен. А я бы его с удовольствием добил. Но. Он. Ей. Никто. Ей вообще никто не нужен. И, самое болезненное, даже я сам.

Сжав кулаки и тихо рыкнув, собирая всю свою выдержку в кулак, приказал расступиться и опустился перед ним на корточки, делая диагностику его состояния. И надо сказать, все действительно было плохо.