— И Родана… ой, что у него с лицом?

Призрачный Хас вздрогнул, как будто ему сказали, что ширинка расстегнута, и поспешно провел рукой по щеке, с которой куда-то исчез его привычный шрам.

— Эй! А зачем тут Горан? — искренне возмутилась я, завидев новое действующее лицо. — Откуда взялся в моем глюке? Никто его сюда не звал. Пусть идет обратно… ой, до чего ж мутит… Ас, пусть он исчезнет! Я его не хочу!

Я поспешила моргнуть, чтобы гадкий глюк пропал поскорее, потому что побагровевшее лицо святого отца было явно не тем зрелищем, которое могло привести меня в восторг. Но на это раз попытка оказалась неудачной: глюк не исчез. Да еще Ас почему-то напрягся и как-то неуверенно сказал:

— Гай… вообще-то, это действительно король.

— Чего-о?! Думаешь, я поверю, что Его К-Королевское Вел-личество самолично явился встретить меня на пороге сортира с букетом цветов?! — я хрипло расхохоталась от такого дикого предположения и, махнув в сторону глюка рукой, отдернула полог. — Ты ври да не завирайся: я, хоть и пьян, еще не сумасшедший. И не больной, чтобы предполагать, что королю есть хоть какое-то дело до меня и моих трудностей.

— Гай… да ты послушай…

Но тут меня отрезвила совсем другая мысль.

— Ноша короля очень тяжела, брат, — разом перестав веселиться, сказала я, стоя на пороге палатки на подгибающихся ногах. — И удержать ее, не потеряв собственную душу, очень трудно. Ведь когда ты привыкаешь к этой ноше, то уже не замечаешь ее тяжести. Не видишь, как быстро она въедается в твою плоть и кровь, как ловко подменяет собой все, что было когда-то дорого; как постепенно стирает чувства, убивает жалость, избавляет от прежних слабостей. Да, ты становишься сильнее, жестче, напористей. Ты хорошо защищен подаренной ею броней равнодушия. Ты можешь смотреть на сухие отчеты и совсем не думать о том, что нарисованные там циферки — это чьи-то погасшие жизни. Но при этом власть убивает в тебе Человека. Того, каким ты был и каким уже, наверное, никогда не станешь. Поэтому нет… прости, не верю… и, наверное, уже не поверю никогда.

Тяжело вздохнув и как-то разом осунувшись, я кинула последний взгляд за спину, убедилась, что «король» так никуда и не исчез, хотя насмешка из его глаз напрочь пропала, а потом отвернулась и, почему-то припомнив свой недавний сон, тихо сказала:

— Идем, брат. Мне нужно о многом тебе рассказать.

До самого вечера в моей палатке горел масляный светильник. До самой ночи там было не протолкнуться от разномастного народу. Узнав о том, что я живая и более или менее целая, туда по очереди начали заявляться все Фантомы, включая Лина. Сперва по одному-двое, таща с собой какие-то фрукты, свежезапеченное мясо, добытые с боем на кухне сладости, вино… короче, все, что могло поднять мне настроение и показать, насколько же они действительно рады.