Она мечтательно прикрыла глаза.

— Жаль, я тогда еще не родилась, отец рассказывал. Верховный жрец бросал на нас целые армады. Море стало алым от крови, воздух горел от магии, их чудовища разрывали наших воинов десятками, но сами гибли сотнями… Воистину, Зерт, это была божественная битва… — она сама не заметила, как сбилась на высокий стиль. — И мы заставили их кричать от ужаса, этих фанатиков, уверенных, что они ничего на свете не боятся, мы заставили умолять о пощаде тех, кто думал, что жаждет смерти! Они отступали, но не могли оторваться, черные корабли постоянно возникали у них за спиной, как только отряд начинал думать, что он в безопасности… Жрицы-испытательницы гнали их чуть ли не до самого Храма, представляешь? И только там заставили подписать мир, заплатив такую дань рабами и сокровищами, что они, вероятно, до сих пор не восполнили до конца этих потерь.

— Триста лет назад… — пробормотал Воскреситель. — А мы гадали, с какой дури они вдруг к вам полезли… Я помню, как шпионы докладывали об этой битве…

— Ну что за невезение, — вздохнула эльфийка, — почти все мои знакомые об этой битве помнят, а я на каких-то два века опоздала с рождением… Постой… Ты говоришь — шпионы докладывали. Почему же вы не воспользовались ослаблением Упокоителей, чтобы добить их? Это же ваши злейшие враги, а тогда был очень удобный момент…

— Потому что наша цель — выживание, а не уничтожение. И потому, что время работало на нас. Силы Багровых Огней растут во время войн, наши — в периоды мира. Еще бы хоть пять сотен лет без войн — и мы бы их окончательно задавили. И тут так некстати приперся Судия…

— Ну, не знаю, по-моему — как раз кстати. За полтысячи лет я бы со скуки сдохла. Или допустила ошибку и дала кому-нибудь себя прирезать — не на Арене, так ночью в постели. А так можно хорошо повеселиться напоследок, пока еще магия действует…

— Мы корабль-то забирать будем? — прервал ее мечтания вампир.

— Будем, будем. Только говори со мной потише и понежнее. Я наложила походный вариант Сферы Безмолвия, но у тебя же по лицу все видно. Раб, который огрызается на свою госпожу, выглядит немного подозрительно, не находишь?

— Верно, извини, хозяйка. Мне и глаза опустить, как понимаю?

— На меня прямо не смотри, а на остальных — сколько угодно. Ты же не бытовой раб, ты раб-телохранитель, мое персональное чудовище. Соответственно, должен показывать всем своим видом — если бы меня рядом не было, ты бы их всех немедленно поубивал.

— А, вот оно что! Ну, это с превеликим удовольствием! — Зерт огляделся, ища подходящую мишень. Долго высматривать не пришлось — двое подростков на противоположной стороне улицы с презрением поглядывали на эльфийку в инвалидном кресле и практически открыто (чуть понизив голоса) обсуждали, удастся ли взять за нее хороший выкуп, и если нет — что можно будет сделать с калекой перед тем, как убить.