С одной стороны, она была недовольна, что юное тело заставляет ее чувствовать все настолько ярко. А с другой стороны, где-то в глубине души Вера была рада, что ей выдалась возможность снова ощутить остроту эмоций, как в молодости.

Она с интересом прислушивалась к себе, отмечая и возбужденный восторг, и трепет, и сковывающее тело волнение. Чужая кожа казалась невероятно горячей, голос – завораживающим, запах – волнующим.

– Была ведь причина, по которой ты так стремилась на поле боя, – пояснил Эрион, а потом подхватил тонкую руку и слегка сжал, с восторгом ощущая изящные хрупкие пальцы. – Я выжил в этот раз только благодаря тебе, – добавил он и, подняв ее руку к губам, поцеловал нежную кожу, наблюдая за тем, как дыхание Давьерры изменяется.

Переведя взгляд на приоткрывшиеся губы, Эрион ощутил такую сильную жажду, что едва совладал с собой. Его желания заклубились, подталкивая к действиям. Разум почти отключился.

– Я рада, что смогла помочь, – произнесла Вера, чувствуя, как тело горит. Она не видела, но ощущала силу чужого желания. Оно будто пробиралось к ней под кожу, заставляя тело откликаться.

Эрион, услышав голос, моргнул, а после нехотя выпустил ее руку из своей хватки. Давьерра слишком молода. Он не простит самого себя, если напугает ее сейчас. Ему нужно всего лишь еще немного подождать.

Пока Нарман работал, Эрион самым бессовестным образом отлынивал от своих обязанностей. Они проводили вместе много времени. Честно говоря, младший Харт только ночевал отдельно, остальное время старался провести с Давьеррой.

Их часто видели сидящими рядом. Они о чем-то тихо разговаривали, смеялись или спорили. Несколько раз любопытные бойцы замечали влюбленных в тенистом лесу или на берегу журчащей реки.

Воины с интересом наблюдали за парой. Неизвестно откуда, но вскоре все узнали, что эта молодая девушка с черной повязкой на глазах на самом деле невеста сына генерала. Эта новость обескуражила многих. Никто не мог поверить, что сын генерала Харта, имеющий возможность взять в жены кого угодно, хоть саму принцессу, связал себя узами помолвки с неизвестной девой из простой семьи, которая к тому же была слепа!

Кто-то называл Эриона глупцом, но большинство воинов ощутили лишь усилившееся уважение. Некоторые стали считать его чуть ли не героем. Этот поступок будто сближал сына генерала, человека, обладающего властью и уважением из-за древности его фамилии, с простыми людьми.

Конечно, были и злые языки. Одни ругали Эриона из-за того, что тот плюет на традиции. Какие именно, они не объясняли. Видимо, он не должен был заглядываться на простых дев, выбирая себе жену из девушек своего круга.