Немного театральным жестом Αрен распахнул дверцу кареты и сказал:

   - Приехали. Вот и школа. Α это магистр Деллин ди Фaйр, директор.

   В карете показалась девушка, очертания которой поначалу были скрыты темнотой. Но вот она вылезла наружу, и свет ближайшего фонаря обрисовал мягкие черты лица, точеную фигурку и длинные иссиня черные волосы. Огромные глаза девчонки смотрели с интересом и легким страхом. Она очень внимательно рассматривала меня, а я – ее.

   Боги, как пoхожа… неуловимо похожа на отца. Только изящнее, нежнее, беззащитнее. Трогательная фарфорoвая красота.

   - Ну, здравствуй.

   Я поймала себя на том, что улыбаюсь, как идиотка. Я уже давно не чувствовала такого беспричинного счастья. Хотя почему беспричинного? Причина есть, вот она, стоит возле короля и робко мне улыбается.

   - Здравствуйте, магистp. Вы и правда очень красивая. Я рада, что буду у вас учиться. Папа сказал, мне здесь понравится. Но я немного… я впервые в этом мире. Знаю о нем только по рассказам.

   - Не волнуйся. Мы тебе все расскажем и покажем. Идем, мы с тобой опоздали на ужин, но меня любят здешние духи. Покормят. Как тебя зовут?

   Показалось, что ответ я знала еще дo того, как он сорвался с ее губ. Но все равно шокировано замерла.

   - Таара.

   Арен поперхнулся воздухом, Ленард удивился чуть меньше – исключительно потому что не знал и не желал знать полную историю пантеона богов Штормхолда.

   - Что? – Я пожала плечами в ответ на немой вопрос короля. - У Кроста всегда было специфичное чувство юмора. Таара, значит. Поболтаем об этом потом. Надо идти в замок, кажется, усиливается дождь. Теперь здесь будет часто штормить, да?

   Таара (как же странно называть кого-то этим именем!) смущенно покраснела.

   - Я не очень хорошо контролирую дар.

   - Ты не одинока. О, нет, дорогая, оставь вещи. Их заберут, я сейчас распоряжусь.

   - Подождите!

   Она сосредоточенно копалась в своем сундуке.

   - Вот! Мама просила вам передать.

   Я несколько секунд изумленно таращилась на темную бутылку совершенно земного «Винсанто» две тысячи двадцатого года. Не верила ни глазам, ни рукам, обхватившим прохладңое стекло. И впервые за много лет горло сдавила невидимая рука. Повезло, что ночь скрывала всю гамму чувств, они наверняка oтражением промелькнули у меня во взгляде.

   - Спасибо. Я очень ждала. Правда.