— Пойдем-ка, Авенир.

А трактирщик вцепился в стол, так что у него побелели костяшки, и таращился на Волкова так, словно он был демоном. А Волков глядел на него ласково, даже улыбался и говорил:

— Не упирайся, Авенир, это только усложнит дело, пошли по-хорошему, кузнец уже тебя заждался.

— Подождите, господин коннетабль, прошу вас, умоляю, нам надо разобраться, — он продолжал держаться за край стола.

Еган не мог оторвать трактирщика его.

— В чем разобраться, Авенир?

— Я найду деньги, не сразу, но найду, тридцать пять талеров. В течение месяца найду.

— Найдешь? Точно?

— Если будет нужно — займу у родственников.

Волков задумчиво покивал и вдруг произнес:

— А, может, ты мне скажешь, кто на меня напал ночью.

Трактирщик вдруг замолчал.

— Что, Авенир, язык отсох? Или ты уже согласен идти к кузнецу?

Трактирщик продолжал молчать.

— А-а, Авенир, ты боишься этих людей. Ну, давай, говори, кто они? Ну…

Из двери вышли трое, две из них женщины, — солдат встал и зашептал на ухо трактирщику:

— Я знаю, кто были эти женщины, я из-за них сюда и пришел. А кто был третий? Кто напал на меня?

Трактирщик косился на коннетабля, дрожал от страха, но молчал.

— Ну, так ты мне скажешь? Давай: это был… Не слышу!..

— Ла Реньи, — прошептал трактирщик.