К вечеру она просила себе ужин, его подали ей в покои, и он был изыскан, а вино принесли ей в удивительно красивом, высоком графине белого стекла, что прекрасно звенело, если слегка бить его ножом. Агнес опять ела паштет, и баранье ребро, стучала по графину, так весело ей было, что смялась она, слушая, как звенит графин.

Но после спать она не легла. Дождалась, что придёт человек, уберёт ужин, и зажжёт ей свечи. Как он ушёл, села читать книгу, что нашла в комнате у господина. Такой книги у него раньше не было. Чтиво ей было интересно, но кто бы видел её сразу, то понял, не книга держит её ото сна, не ложится она спать потому, что ждёт чего-то. Времени нужного ждала молодая госпожа. И как время пришло пошла она в покои Волкова. Ступала тихо, юбки подобрав. Максимилиан, что дежурил в его покоях, сразу отпер ей дверь, ни слова не спросил, так как она палец приложила к его губам. И словно сник он, хоть и говорить собирался. Сел на стул, и как будто задумался глубоко о чём-то сразу. А девушка прошла в спальню кавалера, и, заперев засов, стал разоблачаться, не торопясь, по-хозяйски. Словно жена пришла в законные покои, к законному супругу своему. Разделась догола, но под перины не прыгнула. Снова взяла с пояса ключи, отперла сундук, вытащила из мешка шар. Давно она скучала по нему, теперь вот он — в руках, села на постель с ним, смотри хоть до утра, пока глаза не заломит. Ну и стала глядеть в него. И как всегда довольно её лицо было. Но не одних удовольствий искала девочка, не просто посмотреть в стекло хотела, заодно хотела выяснить, кто ж господину её такое послание сильное отправил, что он под ним и недели не протянул бы, не явись она. Знать девочка её хотела, её и искала в стекле. И нашла. Увидела глаза её. Были те глаза необыкновенной красоты. Таких глаз Агнес не видела никогда. И смотрели они на девочку строгие, не злые и с любопытством, так наверное, смотрела старшая, любящая сестра на свою младшую, вдруг нашкодившую.

Агнес не спряталась от прекрасных глаз, шар не убрала, а ответила взглядом смелым, неуступчивым. Дерзкая уже стала девочка, что ещё недавно мыла столы в вонючем трактире далеко в глубоком захолустье. Теперь она считала себя сильной, а почему нет, ей всё удавалось, вот и господина спасла, в который раз. Теперь она чувствовала в себе силу. Потому и не пряталась, смотрела с вызовом. А потом как будто поняла что-то. Оторвалась от хрусталя, погладила шар рукой и спрятала его в мешок, а мешок в сундук, оделась быстро, обулась, и даже не глянув на спящего Волкова, вышла.