Ведьм и тех, кого палачи уж слишком изломали, стали носить в телеги. Старуха Кримхильда и Монашка Клара вовсе шевелиться не могли, и с ними ещё были две таких же упрямицы. Остальным ведьмам, тем что покаялись, надели на головы бумажные колпаки с краткими молитвами на них. Поставили их в телеги стоя, чтобы всем видно было раскаявшихся. И когда всё было готово, комендант велел начинать. Один служка из ближайшей церкви побежал прытко на колокольню и скоро ударили колокола. И тут же колокола ударили и на соседних церквях, и понёсся звон по городу, и едва солнце тронуло крыши домов городских, весь город уже переливался колокольным звоном от края до края.

— Ну, с Богом. Кавалер велите начать? — спросил комендант.

— Начинайте, — сказал Волков.

Тут же, пребывая колокольный звон, заревели трубы. А за ними застучали барабаны. Люди заспанные и едва умывшиеся выскакивали на улицы, ели что-то на ходу, обувались на бегу. Спешили, боялись пропустить интересное.

Телеги поехали, бабы, что стояли в них, как по команде начали выть. Хотели садиться, но палачи, что ехали с ними, того не допускали, грубо ставили их снова на ноги и запрещали колпаки снимать. Остальные бабы и мужики, что в телеги не попали, шли следом, тоже рыдали. Даже лютые разбойники. Чувствовали, что расплата за всё сделанное ими близка.

По сторонам от преступников шли стражники, отпихивая зевак. Впереди — солдаты Брюнхвальда с сержантом дорогу расчищали. С ними шли трубачи и барабанщики. А Волоков с Максимилианом при штандарте с Сычом, Ёганом и четырьмя солдатами замыкали шествие.

Людей с каждым шагом становилось всё больше, и он, Волков, чувствовал на себе их взгляды. Не только ведьм народ разглядывал. Да ещё и Максимилиан покрикивал на тех, кто лез слишком близко:

— Прочь с дороги. Дорогу кавалеру Фолькофу, Инквизитору.

И его слушались, глазели на Волкова со страхом и восторгом.

А барабаны били, колокола звенели, трубы ревели, герольды оглашали улицы и требовали у людей расступиться. Город уже проснулся и готовился к празднику.

На пересечении Главной улицы и Дегтярной их уже ждал Брюнхвальд со своей колонной осуждённых, тех, что сидели в барже. Он пропустил Волкова и пошёл следом. Тут людей было уже столько, что солдатам и стражникам приходилось уже прикладывать усилия, чтобы растолкать их. Главная площадь с эшафота и виселицами была уже рядом. Тут и вовсе было столпотворение, людей пришлось буквально выталкивать с площади, чтобы туда войти. Солдаты Бертье и Ронэ кое-как с этим справлялись, но солдатам Брюнхвальда пришлось им помогать, чтобы ускорить дело. Пришлось выгонять с площади торговцев и даже телегу пивовара убрать, что стоял тут уже с вечера. Только тогда все осуждённые были введены на площадь. Все место на площади, где солдата не держали периметр, было заполонено людским морем.