— Я списки составлял, от кантона семьям погибшим, тем, что шли по земельному призыву, положено разовое вспоможение, я на них списки выплат писал, и не вернувшихся за два похода было триста восемьдесят семь человек, это не считая тех, кто пошёл по найму и союзников из соседнего кантона.

«Ах, какой хороший и нужный человек, этот писарь, лучше, чем он, и желать себе трудно».

— Вот видите? — сказал Волков горестно. — И среди моих людей тоже есть потери. Думаю я, что крови и с нас, и с вас достаточно уже.

— Так вы о мире думаете? — спросил молодой человек.

— Только о мире Бога и молю. И прошу вас помочь мне с этим делом.

— Но как же я вам в этом помогу? — удивился писарь.

— Пишите мне. Пишите мне о том, что меня касается. Всё что услышите, что говорят ваши старшие, что слышно из консулата кантона, какие решения принимает кантон по поводу войны со мной.

— Так сие писать нельзя, — медленно и с сомнением говорил господин Веллер. — Коли узнают, так головы не сносить…

— Но как быть по-другому? — убеждал его кавалер. — К примеру, совет кантона снова решил собрать против меня войско, консулат прислал вам в казначейство запрос на деньги, вы мне сразу пишите сколько и на какое войско выделено денег, коли войско малое, так я стану на берегу, чтобы оно меня видело и высаживаться не решалось, а коли войско большое будет, так я с людишками своими уйду из Эшбахта в Мален или во Фринланд, вот и нет войны, нет крови. И в том ваша заслуга будет.

Юный писарь молчал, кажется, слова кавалера ему и казались правильными, но он тоже был не прост, а может и боялся. И тогда Фолькоф щёлкнул пальцами и протянул руку Сычу. Тот сразу на руку ему выложил пять прекрасных золотых гульденов, которые раньше забрал у трусливого купца.

— Сказали мне, что у вас жена есть? — произнёс кавалер.

— Есть, — кивал писарь.

— Молодые женщины жадны до денег, — продолжал Волков выкладывая гульден на стол перед Веллером. — А дети?

— Двое сыновей у меня.

— Отлично, — кавалер кладёт ещё две золотых монеты, — каждому сыну. А вот эти последние две — это вам, в молодости всегда много желаний. И если ценную весть мне сообщите, ещё будет вам золото или серебро.

Писарь смотрел на деньги, что лежали перед ним на столе, но брать не спешил.

— Ну, — толкнул его в спину Сыч, — чего таращишься, хватай, вон сколько деньжищ. Тебе и за три года столько не заработать.

Волков видел это необыкновенное волшебство не раз. Он видел, как притягивают к себе деньги, если лежат вот так перед человеком. Манят своим дивным блеском, как распутная красавица обнажённым бедром, словно соблазняют, словно уговаривают тихими, мягкими и ласковыми голосами. Просят протянуть руку и взять. Лежат себе сиротливые, беззащитные, в море алчных и цепких рук, и зовут именно тебя, просят взять их, сгрести в пятерню. Спрятать в кошель, а лучше за пазуху, ближе к сердцу. И лишь одна вещь может остановить человека в этом искушении. Это страх. И страх нужно задавить, принизить до земли, а для этого нужно говорить человеку, что всё будет хорошо, пусть даже это будет и не так, но нужно именно это и говорить, и тогда деньги заставят его в это поверить. Даже против его воли.