Очистив руки от мела простеньким заклинанием, я, прихватив свою папку, вышла из аудитории.

Фух! Вроде, жива! Вроде, не облажалась!

Господи, ну зачем, зачем я ввязалась в спецкурс?!

Перед тем, как сбежать из аудитории на следующее занятие, Алисон бросила угрозу, что мы еще увидимся вне класса и обязательно повеселимся.

Если она имеет в виду горочное веселье, то мне правда очень-очень страшно!

Ну а пока угрозы не воплотились, меня ждут еще мои первокурсники, а потом дом, милый дом…

В начале сентября вид из окон отцовского особняка открывается роскошный вид.  С вершины холма, которую оседлал наш дом, просматривается городской парк и портовая бухта.

Тогда, после завершения эпопеи в Горках, Даниэль привез меня именно сюда, в дом, где прошло моё детство. Открыл мне двери и, пока я стояла на пороге, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть, шепнул мне на ухо:

— Ты ведь хочешь жить в доме своего отца —  а я в доме своего не хочу. По-моему, это очевидное решение…

Тогда я разревелась прямо там, в пустом холле, посреди голых стен, усевшись на пол и прижимая к сердцу свои коробки.

Плакала и понимала: теперь всё точно закончилось. Мы с Даниэлем вернулись домой...

Окна моего кабинета выходили на море.

В нем и застал меня вечером Даниэль, вернувшийся с работы.

Привычно-нахально уселся на стол рядом со мной, клюнул меня приветственным поцелуем в макушку и, нависнув сверху заматеревшей глыбой, вкрадчиво поинтересовался:

—  Как прошло первое занятие у спецкурса?

Я так же привычно-возмущенно постаралась спихнуть его со стола, привычно же не преуспела и спохватилась:

—  Ты не поверишь! Я буду повышать квалификацию Алисон! Алисон Деспорт из Горок, помнишь?

Когда он сперва удивленно приподнял брови, а потом рассмеялся, я поняла: помнит!

—  Ну надо же, кто бы мог подумать! Я же тебе говорил: бери спецкурс, не пожалеешь!