— Ну хотите, — смущённо предложила Вера, — я вам журнальчик дам?
Он поражённо выдохнул, с сарказмом поднял ладони:
— Отличный план. Гениально. Ночь, кабинет, куча нарисованных голых женщин и я, обожравшийся до полной неподвижности. Отлично. Спокойной ночи, госпожа Вероника, приятных снов.
Он поклонился с издевательским восхищением, развернулся и вышел, всё ещё смеясь. Вера постояла у стены, пытаясь справиться с расползающейся улыбкой, потом махнула рукой и решила ходить так.
* * *
Глава 2
Глава 2
— Вера, подъём. Ну Вера, ну!
— Отстань. — Она натянула на голову одеяло и попыталась опять нырнуть в сон. Она уже почти не помнила, что ей снилось, но это было однозначно лучше, чем вылезать из-под одеяла в холодный неприветливый мир.
— Вера, ну сколько можно… скоро все придут уже!
— Барт… ты злой, противный человек. — Вероника высунула из-под одеяла одно ухо и выглянула одним глазом, сощуренным от яркого солнечного света из окна. Хрипло спросила, как будто не могла в это поверить: — Утро? Серьёзно, уже?
— Уже давно, — ответил маг, пытаясь стащить с неё одеяло. — Я тебе больше скажу — я тебя бужу уже полчаса, сначала орал, стучал, потом пришёл трясти за плечи, потому что ничего не действовало. — Он ехидно захихикал и шёпотом добавил: — Видел бы господин Шен, убил бы.
— А что не так? — Она зевнула и села на кровати, пытаясь перестать шататься, Барт развёл руками и загадочно прошептал:
— Женщина, мужчина, спальня — чувствуешь, как уровень опасности растёт с каждым словом?
— Да, конечно, — с сарказмом фыркнула Вера, — видали мы такое.
Она продрала глаза и осмотрелась, увидела предусмотрительно приготовленную с вечера одежду и потянулась в ту сторону, жалко попросив сквозь очередной зевок:
— Подай, а, будь другом?
— На, — маг поманил вещи пальцем и они поплыли по воздуху, заставив Веру улыбнуться. Она взяла и стала натягивать рубашку, не вылезая из-под одеяла. Барт чуть покраснел и демонстративно развернулся спиной, спросил, как бы между прочим, но с нескрываемым интересом:
— Слушай, Вер… а зачем к тебе господин Шен после тренировки приходил?
— Поесть, — фыркнула она, — а что?