Она ходила от одного оранжерейного горшка с растениями до другого, пока не опустилась на лавку.

Титания присела рядом и ободряюще погладила ее по плечу. У нее не находилось слов для утешения подруги, и она сказала банальное:

— Может, это не окончательное его решение? Он ведь не сообщил всем, что выбрал в жены Дэмону, а просто пригласил ее на танец.

Азалия отвернулась и утерла щеку ладонью:

— Знаю, но… возникает вопрос, почему тогда не меня первой?

Этого Титания не знала:

— Действительно… — плечо подруги было горячим. — Ты случайно не температуришь? Может, давай, я принесу тебе попить чего-нибудь холодненького?

— Угу, — согласилась она и сняла с ног пуанты, ленточки запутались, и девушка с раздражением их разорвала. — Чувствую себя школьницей на выпускном, чей кавалер выбрал не ее, а королеву бала, — она отбросила несчастную обувь и босиком прошла до окна, распахнув его и вдохнув свежий воздух.

— Не бузи, а то перебьешь здесь все горшки. Я схожу за напитками, — Титания оставила ее и вернулась в зал, не заметив скользнувшую в зимний сад тень.

Арнкел успел сменить партнершу, и теперь танцевал с леди Карлин, но до них Титании не было никакого дела. Она взяла два кубка с соком и направилась обратно.

«Что-то не слышно и не видно нашей преступницы, может, Мертен оказался прав и все уже решилось, а я зря переживала…», — затылок прострелило острой болью и в глазах потемнело. Последнее, что увидела Титания — это носки темных женских туфель.

Бокалы со звоном упали на мраморный пол, оставив оранжевую лужицу сока…

Глава 16

Глава 16

Титания медленно приходила в себя: голова раскалывалась, ее подташнивало, и она глубоко дышала, чтобы ужин не попросился наружу.

«Черт… за что мне все это?», — мысленно пожаловалась она, чувствуя онемение в руках — что-то сдавливало ей плечи.

Сфокусировав зрение на своей груди, фея увидела белёсую полосу веревки с серебристым переливом. В узилище царил полумрак, сквозь окно пробивался лунный свет, и она смогла как следует рассмотреть помещение.

Небольшая каменная комната, в которой не было ни мебели, ни ковра, ничего.