— И каким же был этот ответ? — смотрю в ясные глаза воина.

— Это останется со мной, — положив ладонь на мою щеку и аккуратно проведя большим пальцем по скуле, отвечает воин, — но самое главное для себя я определил.

— И что же это — главное? — завороженная, смотрю на его лицо.

— То, что я сам хочу делать, — Акира поднимает взгляд и встречается глазами со мной, — я хочу защищать тебя. И хочу быть подле тебя. Ты не найдёшь такого в своём мире, потому что я — единственный в своём роде: мои слабые отражения попадают в поле Фантазии твоей реальности, и немногие избранные выхватывают их и создают по ним своих персонажей. Я не знаю, что такое манга, но Повелитель Тьмы дважды повторил это слово, когда пытался объяснить мне, насколько я ценен.

— А ты не верил, что твоя жизнь представляет собой ценность? — изумленно смотрю на него.

— Я не хотел знать, что она представляет ценность. Я жил без направления. Я жил почти вслепую до тех пор, пока не встретил тебя.

— Ты мне что, сейчас, в любви признаешься?.. — ещё более изумленно смотрю на него.

— Я тебе сообщаю, что, если ты оставишь меня, я воткну кинжал в своё сердце и умру от отчаяния в чужом мире, не найдя себе тела.

— Это шантаж чистой воды! — заявляю в праведном гневе.

— Это вполне логичный исход, когда твоя жизнь наполнена одним лишь сожалением об утраченном.

— Тебе рассказали про Контрада…

— Мне обо всём рассказали. И теперь настал твой черед слушать: может, здесь и сумасшедший мир, в котором мало логики, ещё меньше — смысла и совсем нет ничего интересного для тебя лично… но в этом мире ты можешь быть той, кем хочешь быть. Ты можешь менять законы, можешь менять людей, можешь меняться сама. И ты можешь любить меня и быть любимой. Но там, в своём мире… что ты оставила, что так хочешь вернуться назад? Цель жизни? Здравый смысл? Может, что-то ценное?.. Потому что, если не это всё, то нет причины возвращаться. В том мире лишь серость и безысходность. И полное отсутствие перспектив.

— А здесь я могу всё — не особо затрачиваясь, — опустив голову, отвечаю, — это тоже не есть хорошо.

— Если нигде нет того самого «идеально», то зачем вынуждать себя выбирать худший из вариантов? — Акира смотрит в мои глаза, и мне нечего ему ответить.

Или я вру сама себе. И уже давно имею ответ, но боюсь — действительно боюсь — его озвучить…

— Тогда… я, наверное, выберу шизофрению, — негромко произношу без особой убежденности.

— Что? Я тебя не расслышал. Тут ветер гудит между домами и шум доносится с площади. Повтори, пожалуйста.

Поднимаю на воина красноречивый взгляд.