Частичка души Беатрис, до этого заключенная в браслет, подаренный ей Виктором, перешла в тело Виктории в тот самый момент, когда Брюс, захваченный духом полковника Бэйли, надел украшение на руку россиянки. После этого Беатрис больше не чувствовала столь сильной связи с холодным металлом браслета, поэтому и позволила его замку сломаться от натиска отвертки бармена. Хоть она и не могла выйти из своего тайного укрытия в голове Вики и, осмотревшись по сторонам, увидеть, что происходило вокруг, она все же чувствовала, что от браслета пытались избавиться и не стала тогда этому препятствовать.

«В конце концов, он мне больше не нужен, и я не могу отдавать ему часть своих сил, ведь они очень скоро понадобятся мне самой, чтобы расправиться с этой чужестранкой», – подумала Беатрис. Она весь вечер пыталась своими чарами заставить тело Вики заснуть, но у нее ничего не получалось. Колдунья чувствовала присутствие силы, мешавшей ей сделать это. Сила эта была похожа на ее собственную, но Беатрис не могла понять, откуда она исходила, как ни старалась. Однако через какой-то время у нее все же получилось заставить тело Вики расслабиться и погрузить ее в сон. Каким же облегчением это являлось для самой Беатрис! Одно сознание того, что она вновь сможет ощутить запахи, вкусы и звуки живого мира манило и опьяняло колдунью. Она была уверена в том, что сможет прижиться в этом времени, а используя свои силы и знания, в лёгкую получит все, что захочет.

С восторгом предчувствуя долгожданную свободу, Беатрис открыла глаза, принадлежавшие Виктории, ожидая увидеть перед собой новый мир, в котором ей так хотелось пожить. Однако к удивлению колдуньи, стоило ей очнуться и оглядеться по сторонам, как она увидела, что находится под открытым небом, лежит на холодной, промозглой земле, а тело ее, облаченное в длинную сорочку, бьют мелкие капли дождя. Стояли сумерки и туман, надвигавшийся с холмов, растекался по полям, точно молоко.

«Почему я здесь?», – в недоумении подумала Беатрис и попыталась встать с земли, ставшей скользкой из-за дождя, размывшего грязь вокруг.

Колдунья осмотрелось по сторонам: вокруг ни души, только завывания ветра и шум дождя нарушали какую-то странную, неестественную для открытого природного пространства тишину. От холода и дождя Беатрис начало сильно трясти, зубы ее застучали, а пальцы на ногах сделались почти бесчувственными, но она все продолжала стоять на одном месте и оглядываться. Наконец впереди ей удалось заметить дерево, показавшееся ей отдаленно знакомым. Беатрис пошла вперед, обхватив себя руками, чтобы хоть как-то согреться, но это мало помогало. Ей никак не удавалось понять, каким образом эта иностранка вдруг оказалась в таком месте и почему на ней лишь ночная сорочка. Но эти мысли тут же испарилась из головы Беатрис, стоило той подойти к дереву, замеченному ею ранее.