— Не прогоняю, просто мне нужно как то принять происходящее, — пробормотала я, — осознать его. В очередной раз.

— Тебе страшно? — Ян осторожно погладил мое плечо.

Замечательный вопрос, учитывая, что недавно я валялась при смерти в Алорне, и теперь вот, получила местную чуму, здесь, в Лерте. Кто там говорил про «всё к лучшему»?

Я скрипнула зубами от досады.

— Зубами скрипишь, — Ян осторожно заглянул мне в лицо.

— Конечно страшно, я так хотела сюда вернутся. И вот, на тебе.

Я огорченно вздохнула.

— Я тоже только и думал вернуться сюда, сказал родителям, что не желаю других женщин кроме тебя. А про себя решил что буду вечность жить здесь, в нашем доме. Даже если ты не вернешься, то один, — он придвинулся ко мне ближе, — потому что тут все пахнет тобой. Нами. Я доставал кусок мыла из твоего рюкзака и вдыхал запах лимонной мяты, и представлял, что я здесь. А ты просто ненадолго ушла по делам.

Я украдкой смахнула слезы, столько любви было в его словах и почти столько же- отчаянья.

Глава 11.Эксперименты и…

Глава 11.Эксперименты и…

Разай ходил по гостиной.

Я, лежа в кровати, слышала как он топает по комнате из угла в угол, что — то бурча. Ян, судя по всему, тоже был там. Он изредка вставлял негромкие реплики в сердитое «бу-бу-бу» Разая. Разай о чем-то спрашивал, Ян возражал. Затем Ян спрашивал и Разай, продолжая топать, возражал или обсуждал.

Изредка я слышала как в их диалоги вмешивается бряканье чайника с отваром или негромкий звон кочерги о решетку камина, которой они поправляли угли. Было не совсем понятно, что же происходит, но очевидно в гостиной что-то задумывалось, и вероятнее всего касалось это меня. Мое воображение не на шутку разыгралось, представляя внутреннему взору эносхайи наматывающего круги по гостиной как конь по цирковой арене.

Спорили они долго. И я прислушиваясь и изнывая от любопытства, пыталась понять, о чем они разговаривают. Но говорили они негромко, слов мне не было слышно, только интонации, ровные, вопросительные Разая, сердитые Яна.

Болела я уже третий день. Все основные признаки соленого мора были налицо. Такие, что даже во время умывания старалась не смотреть на себя в зеркало. Зрелище было, прямо скажем, не слишком приятным.

Ян добросовестно возился со мной. Ворчал, что перетружусь, когда я брала в руки спицы. Но просто лежать в кровати, ничего не делая, было не в моих силах. Ян приносил еду и питье. Следил, чтоб пила морс, помогал спускаться по лестнице до закутка возле кухни.

Делал он все это сосредоточенно- молчаливо, от прежнего улыбающегося, веселого, Яна остались лишь малые проблески. Редкие улыбки, а чаще нахмуренные брови и плотно сжатые губы.