Эти нити проникали через анарель Рейва в его браслет и каким-то неведомым образом соединялись с моей цепочкой.

Времени, чтобы обдумать действия, не было. И я просто сделала то, что первое пришло в голову.

Часто бывает так, что в критическую минуту идея, которая приходит вроде бы случайно, оказывается самой верной.

Со мной так и случилось.

Я обратилась к Тьме, чувствуя, как послушно повинуется прежде неподвластное мне сумеречное полотно. И резко втянула силу браслета в собственное сердце.

Магия ураганом ворвалась в тело, оглушая, дезориентируя. Ударила в голову, стянула виски свинцовым обручем, плеснула изнутри раскаленным оловом на ребра.

Кажется, я закричала. Не от боли — от разрывающего изнутри чувства наполненности. Всесильности.

Не знаю, что произошло. Но, похоже, наши с Рейвом источники вдруг объединились, и теперь я чувствовала его так, как никогда прежде…

Впервые в жизни передо мной предстало то, что всегда должен был ощущать некромант.

Сила. Власть. Вседозволенность.

Казалось, я могу свернуть горы. Заставить солнце померкнуть, залить его густой бурлящей Тьмой. Это и правда опьяняло. Не знаю, как Рейв еще не сошел с ума, обладая такой мощью.

Я снова посмотрела на моего некроманта, и сердце заколотилось с удвоенной силой. Увидев стрелу в его груди, я внезапно захотела уничтожить всех живых, кто был на поле. Всех, кто виноват. Мне хотелось пить их кровь и купаться в их страданиях, чтобы они чувствовали то же, что и я.

Чтобы агония стала им вторым именем.

Изо рта снова вырвался крик, когда я сжала виски, пытаясь вырвать эту боль из своей головы и эти желания из своей груди, пока они не разорвали меня изнутри.

И вот тогда-то мертвые и отозвались.

Браслет на руке Рейва и моя цепь-ошейник одновременно вспыхнули. Сотни мертвецов со всех сторон повернули ко мне головы и в ожидании открыли рты.

Когда я увидела тысячи мертвых глаз, глядящих только на меня, сердце в груди на несколько секунд остановилось. А в ушах стояла ватная тишина.

В тот момент я поняла, что могу приказывать мертвым.

Холодная слеза скатилась по моей щеке, даря странное освобождение. Все стало ясно…

Тогда я сделала то, что собирался совершить Рейв, перед тем как стрела пробила ему грудь и забрала его у меня.