Имя! Ты произносишь его снова, но как! Боги! Оно переходит в протяжный стон, подбрасывая меня на месте, заставляя сначала делать, потом думать. Одергиваю себя, когда на нас уже нет одежды. Правильно ли я тебя понимаю?! Целую бедро, живот, грудь, мучительно хочу и боюсь заглянуть тебе в глаза и прочесть ответ. Прижимаюсь к тебе, тем, что уже нельзя трактовать как-то иначе, не хочу думать, что будет, если ты откажешься. Но ты соглашаешься! Не могу медлить, вхожу и задыхаюсь от нахлынувшего наслаждения. Ты выгибаешься в моих руках, прижимаешься, стонешь, водишь по мне руками.

 Отшатываюсь, прежде чем понимаю, что не так. Спина.... Зачем? Зачем ты прикоснулась? Чего ты хочешь?! Заглядываю тебе в глаза в поисках ответа и вижу там... мольбу? Снова имя срывается с твоих губ, оно как заклинание, не могу сопротивляться. Ты говоришь, что не можешь не прикасаться, что тебе все равно, ты просишь... О чем? Ныряю как в омут с головой, кажется, стону, не могу оторваться от твоих губ, от тебя целиком, чувствую твои руки на спине. Тебе действительно не важно, ты гладишь шрамы, и это сводит меня с ума, заставляя двигаться все быстрее и быстрее. Вдруг содрогаешься всем телом, впиваешься мне в плечи, судорожно дергаешься, запрокинув голову. От одного твоего вида, меня накрывает с головой. Темный, как давно со мной такое было! Кажется, еще в подростковом возрасте, но приятными те воспоминания не назовешь, а сейчас...

 С трудом возвращаюсь к реальности, чувствую, что ты тихонько толкаешь меня в плечо, и резко поднимаюсь, ощущая острую боль в груди. И только потом понимаю, что ты мне говоришь. Тебе просто тяжело, а я уж подумал... Ты неожиданно хватаешь мою руку, ложусь рядом, ты придвигаешься. Не понимаю, ничего не понимаю, но обнимаю тебя. Просто не могу этого не сделать, когда ты так близко! Ты кладешь голову мне на грудь, обхватываешь меня рукой и замираешь. В голове крутятся обрывки мыслей, полная каша, а ты, кажется, уже спишь. Не утерпев, касаюсь твоей руки, провожу по волосам, чувствую острую, нестерпимую нежность к тебе и, кажется, тоже проваливаюсь в сон».

 Утро наступало постепенно. Находясь на грани сна, дроу просто нежился в непонятном, но приятном ощущении во всем теле, чувствовал чье-то желанное присутствие рядом, постепенно просыпаясь и понимая, что держал это что-то в своих руках. Воспоминания накатили внезапно, заставляя резко распахнуть глаза и осознать, что это был не сон. Василиса действительно лежала рядом с ним, точнее частично даже на нем, и была полностью обнаженной. Дроу бросило в жар, а вниз живота явственно отозвался на вчерашние события.