Переведя взгляд, Каин выругался. Ему показалось в те моменты, что все пропало: Мэй была одна против них троих, но двое его спутников были люди, и им нечего было делать против разъяренной младшей. Он один мог бы остановить ее, но он болтался на стене, беспомощный, будто жук на булавке. Ладно; молодой Морвейн был ловок и быстр, он мог бы потягаться с андроидом, если бы был выспавшимся и отдохнувшим, но теперь, когда у него к тому же сломана одна рука!.. Когда Мэй пошла на них, Морвейн схватился за клинок и ринулся в драку, а Эохад остался стоять, и Каин обреченно понял, что сейчас их поход во имя добра закончится самым что ни на есть печальным образом: она просто размозжит Морвейну голову, а Таггарт сам позволит ей свернуть себе шею, потому что не в состоянии поднять руку на женщину, которую любит больше жизни.

Клинок Морвейна для Мэй не был угрозой, она без усилий поймала его за кисть, завернула ему руку, опрокинула на землю. Таггарт беспомощно смотрел и только крикнул:

— Оставь его!..

— Я не дам вам уничтожить Виджала, — повторила Мэй; ее стальные пальцы впились в горло Беленоса, тот дергался, пытаясь сбросить ее, но бесполезно, она навалилась на него, и Каин отчетливо слышал хруст: не выдержала и сломалась еще целая кость правой руки. Морвейн раскрыл рот, будто пытался закричать, но из его беспощадно сдавливаемой глотки вырвался только сухой хрип.

Тогда Эохад выхватил из поясной сумки какую-то вещь и выставил ее вперед, держа обеими руками. Каин в панике зажмурился было: он знал, что это за штука…

Раздавшийся звук буквально выворачивал ему внутренности, заставил трепыхаться. Клятый модулятор генерировал ровно ту частоту, которой не выносили рецепторы младшего; Каин видел, хотя не понимал, что видит. Мэй вскинулась, рефлекторно схватилась за уши, отпустив Морвейна, в этот момент Эохад пришел в движение, в одной руке по-прежнему держа высоко поднятый модулятор, вторую занес над беззащитной женщиной. Удар был быстрым, что-то блеснуло в сумраке, и она буквально отлетела в сторону, прокатилась по каменному полу.

Эохад стоял и тяжело дышал, опустив голову. Звук прекратился, несколько облегчив Каиновы страдания. Морвейн будто бы без чувств лежал навзничь, но вот одна из его переломанных рук дрогнула.

— Надо… разбить… гроб, — прохрипел он.

— Я знаю, — глухо сказал Эохад.

Никогда они не думали, что когда-нибудь цель их безумного похода окажется в такой доступной близости от них. Посреди темного холла был постамент, на котором лежало что-то большое и черное. Каин видел: это гранитный гроб. Когда-то, должно быть, храм Типпур был богатым, даже благолепным зданием, и в этом холле виджалиты молились своему пророку. Но теперь, когда почти все они выжили из ума, храм разрушался и приобрел теперешний жалкий вид.