– Никогда. – Он заправил прядь волос ей за ухо. – Разве очень высокая поклонница знает все мои любимые блюда? Помнит, что у меня была кровать в форме гоночного автомобиля? Умеет беспощадно обыгрывать меня в скрэббл? Захочет терпеть Мэтта, Кирка и Эрика?

– Поклонница способна и на большее.

– Не шали. – Он улыбнулся ей. – Тебе от меня не отделаться.

– Переживу. – Она сдернула с него очки и положила на стол. На него смотрели темные, широко открытые глаза.

На этот раз поцелуй был более жарким. Он обнял ее и прижал к себе, и Клэри прошептала:

– Я люблю тебя. Я всегда любила тебя.

– Я тоже тебя люблю, – промолвил он. – Боже, как я люблю тебя, Изабель.

Он почувствовал, как она застыла в его объятиях, а потом мир вокруг него, казалось, покрылся черными линиями, как разбитое зеркало. Его слух наполнил тонкий вой, и он отступил, спотыкаясь, вкручиваясь в темноту.

– Не смотри, не смотри…

Изабель засмеялась:

– Я не смотрю.

Она почувствовала руки у себя на глазах: мягкие руки Саймона. Он обнял ее в тот самый момент, когда она вошла в дверь квартиры, даже сумки с покупками выпали из рук.

– У меня для тебя сюрприз. – Судя по голосу, он улыбался. – Не подглядывай. Нет, правда. Я не шучу.

– Терпеть не могу сюрпризы, – сказала Изабель, – ты же знаешь.

Она видела только край коврика под руками Саймона. Коврик выбрала она сама: плотный, ярко-розовый и пушистый. В их маленькой и уютной квартирке, как ни странно, хватало места для гитар и японских мечей катана, винтажных постеров и ядовито-розовых покрывал. Когда они вселились, Саймон притащил своего кота Йоссариана. Изабель была против, но в глубине души он ей нравился. Покинув Институт, она скучала по Чёрчу.

Розовый коврик исчез, и теперь каблуки Изабель стукнулись о плитки пола на кухне.

– О’кей. – Саймон разжал руки. – Сюрприз!

– Сюприз!