— А-а-а… — опешила Софья. Уж она-то, наверняка, помнила про тот факт, что мы со Светиком типа тоже собирались жениться.

— Любозар, — представился богатырь, глядя влюбленными глазами на дочку царя Гвидона.

— Ростимир, — мужчина взял руку Софьи и сжал в своих ладонях. — Я покорен вашей красотой… и хотел бы знать, не окажите ли вы мне честь разделить со мной остаток жизни, пройти со мной путь по этой земле и навечно соединиться на небесах?

Любозар немного обиделся на товарища, что тот его опередил, но предложение все-таки тоже решил сделать. Правильно, зачем тянуть кота Тимофея за хвост?

— Сами справитесь? — поинтересовался Светозар, беря меня под локоток. — Или с вами к царю сходить?

Похоже, девушки были сильно обескуражены. Думаю, поэтому они еще не проронили ни слова.

— Исчезни, Светозар, — бросил Ростимир. — Вместе с Аленой. Ясно же было, что вы все это специально подстроили!

Дважды повторять нам не надо. Светик потянул меня тут же на выход. Поначалу я упиралась: ведь не понятно же еще, как девушки отнесутся к предложениям моих холостяков. Но друг меня заверил, что все хорошо и что девушки просто обязаны сказать «да». И это логично для Отражающего мира, где до сих пор сохранились такие моральные ценности, как целомудрие до свадьбы, например. Не думаю, что обесчещенная девица здесь являет собой позор, но на выданье ценится гораздо меньше — это уж точно. Поэтому- то предложения руки и сердца делаются раза в два быстрее. Мол, люб тебе человек — свяжи с ним свою жизнь, а нет — так иди лесом. Не то, что в Хрустальном мире…

— Куда теперь? — спросила я, когда мы выбрались из царских палат.

— Э-э-э… — друг немного смутился и покраснел. — Думаю, не мешало бы мне к лекарке наведаться. Она меня, конечно, не вызывала, но…

— И правильно, — кивнула я. — Лучше заранее узнать, как обстоят дела.

По моим воспоминаниям терем лекарки должен быть где-то недалеко от царских хором. Мы шли за ручку, а народ все провожал нас любопытными взглядами. Только теперь чувствовалось, что они не осуждают Светозара, а уважают и поддерживают. Один разок до моего слуха даже фраза долетела «…девка-то, кремень. Вон как долго мужика мучает. Эх, когда же они поженятся?». Друг, казалось, не замечал открытых взглядов и болтовни о нас.

Вскоре мы уже стояли на крыльце известного терема. Дверь нам открыл все тот же Никифор.

— Опять вы? — с явным недовольством осведомился он. — Чего пришли на сей раз?

— Соскучились мы, — процедила я.

— Ага, — поддакнул богатырь. — Мы же в прошлый раз не попрощались. Сами понимаете — с царем лучше не шутить. Вот и побежали мы к нему, не разбирая дороги.