— Ох, но как же так? Они тебя увидят и все поймут, — мама накручивала прядь волос на палец.

«Навертела же ты сложностей,» — пробурчал брат.

«Никого не хочу обвинять. Но в следующий раз, прошу тебя, делись планами, прежде чем толкать меня в заведомо стрессовые ситуации. Ты же видишь, что мое состояние напрямую зависит от эмоционального фона,» — и добавила вслух: — Не увидят. Я пока побуду здесь несколько дней.

«Извини.»

«Я похожа на мазохистку? Или любительницу постоянных прилюдных унижений?»

— Тебя выпишут в ближайшие дни. Ты собираешься прятаться? — спросила мама.

— Какие у тебя предложения? — устало поинтересовалась я.

— Ну… — она осмотрела меня и скривилась.

Вид у меня и правда был еще тот. Лицо также не избежало ссадин и гематом. А голову частично обрили, когда зашивали рассеченную кожу. Так что теперь я была не с коротким ежиком, а местами плешивая. Из-за чего в целом выглядела, как жертва коллекторов.

«Я же извинился. Не веди себя, как ребенок,» — насупился Аск.

— Все будет хорошо. У меня косметика есть, — робко улыбнулась мама.

«А кто я по-твоему? Мне всего лишь тринадцать.»

«Еще нет.»

— Мы на курорте. Здесь жарко и все в купальниках. Какая косметика на это? — я приподняла руки, одна из которых была зафиксирована жесткой сеткой. — «Восемь дней, как исполнилось тринадцать.»

«Что? Как?»

Мама с Аском имели похожее озадаченное выражение лиц.

«Поговорим об этом позже,» — отмер парень и нервно зажевал нижнюю губу.

— Ладно, — я поерзала и отвернулась к окну. Но с лавки на меня пристально смотрел отец.

Подавив ругательства, я попыталась вылезти из кровати.

— Что ты делаешь!? — встрепенулась мама.