“Точно, – пришла мне в голову мысль, пока я рассматривал наспех одетую Руслану, что пристально наблюдала за моим приближением, – это же ее покои… Были, когда-то”.

Стоило мне отключиться от управления и дать креслу опуститься, как женщина пораженно воскликнула, – Петя, ты?!

– Я, – устало произнес, чувствуя как возвращается на время забытая боль в ребрах. Все эти прыжки и беготня с стрельбой на пользу едва жадившей ране не пошли и я почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. С трудом с ней справился, а затем, оглядевшись, внезапно увидел сжавшуюся за спиной Русланы девочку лет пяти. Понял: – “Дочка Лифариуса”, – и кивнув на неё, спросил, – Как она, как ты?

– В порядке, – бросив мимолетный взгляд на дочь, ответила боярыня, а затем, качнувшись вперед, бросилась ко мне и крепко обняла.

– Пусти, – придушенно с трудом произнес я, – больно же.

– Петя, если бы не ты!

– Да, – раздался сбоку еще один знакомый голос, – стоит признать, если бы не он, до рассвета мы бы не дожили.

Обернувшись, я увидел Мирославу. Вот только видок был у неё ещё тот: голова наспех перемотана окровавленым бинтом прямо поверх частично сгоревших волос, рука замотана тоже и поджата к груди. Она походила к нам ощутимо прихрамывая на правую ногу и морщась при каждом шаге.

– Парень молодец, – хрипло произнесла остановившася с другой стороны Валерия, сбрасывая на землю перевязь с миниганом, что тяжело с металлическим лязгом рухнул на развалины здания, – запустил доспех, в одиночку бросился в бой, завалил два эмдэ. Госпожа, тебе решать, конечно, но парень герой и заслуживает любой награды.

– Знаю, – боярыня отстранилась, продолжая, однако, держать меня за плечи, улыбнулась, – Петя, проси что хочешь, всё что в моих силах, можешь даже…

Она хотела сказать что-то еще, но я прервал её, сказал коротко, – Сделай меня воей.

Руслана осеклась, а улыбка медленно сползла с её лица.

– Петя…

– Ты сказала, что хочу, – упрямо повторил я, – сделай меня воей.

Тишина, накрывшая чадящие развалины, казалось стала почти осязаемой. А затем кто-то, вдруг, произнес, – Госпожа, если не он, то кто? Парень заслужил.

– Да, госпожа, – поддержала говорившую бригадира механисток, – мы ему обязаны жизнью.

– Ты точно этого хочешь? – спросила Руслана, глядя мне в глаза.

– Точно! – ответил я.

– Хорошо. Правом данным мне, за проявленные на поле боя доблесть и воинскую выучку принимаю Петра Иванова в вои рода Златолесских! – боярыня эту короткую речь произнесла в торжественной тишине, а затем кто-то закричал, – Ура!

– Ура! – хором поддержали остальные. И только Мирослава молчала, буравя меня внимательным взглядом, не принимая участия в общем ликовании, отчего мне стало немного не по себе.