Взрыв гранаты отбрасывает тело девушки за стену из металлических бочек и искореженной арматуры.
На ней нет живого места, и непонятно на чем она еще держится — на потрясающей силе воле или последних ресурсах своего организма. Видеодатчики спутника фиксируют ранение в живот, критическое для жизни.
Ее просьба теперь звучит на всех открытых частотах, и у Стэна невыносимо болит в груди от безнадежного отчаяния, звенящего в ее голосе.
Твою ма-ать. Это же их дрэйкерский расчет… Сал?
В голове Стэна екнуло и морозом по коже прошлось озарение. Он вспомнил… Так это был Мобиус? Просто лицо полуживого пацана, которого Стэн пять лет назад на планете, названия которой даже не запомнил, вытащил из-под обломков и мусора, было в крови, грязи и маскировочной краске. Он не узнал бы в нем Шарлотту даже при всем желании. С нее не снимали ни изрешеченного бронекомплекта, ни шлема, боясь что-то нарушить. Только накололи стимуляторами и обезболивающими, чтобы довезти до госпиталя и передать в руки врачей.
Ошеломленный и оглушенный вскрывшейся правдой, Стэн заторможенно смотрел в экран, на котором полыхала смрадным огнем база преступного синдиката, уничтожаемая точными залпами Свэна. А сам Стэн, выскакивая из управляемого Сал пиккера, затаскивал на его борт тело израненного, но еще живого солдата конфедерации.
Смотреть на себя и Шарлотту со стороны Стэну почему-то физически было больно. Тяжесть сдавливала грудь, от спазмов саднило горло и кулаки сжимались в бессильной ярости.
Вот она — та самая судьба, о превратностях которой так любит рассуждать Агни — неизбежность, что отыщет тебя даже на другом конце Вселенной. Как же непредсказуемы порой ее повороты. И как страшно от одной мысли, что все могло пойти по другому сценарию. Что, если бы их расчет не оказался в тот день и час рядом с Мобиусом или они не успели бы довезти Шарлотту до госпиталя? Что, если бы она умерла на операционном столе?