– Вон там, слева. Справа. Не могу перестать о ней думать.

Эйден сверился с каталогом у себя на экране.

– Это кондиционер.

– Ясно.

– Если неймется, иди да нажми. Здесь жарковато.

– Ну, уж нет! Не буду я здесь ничего жать.

Шла двадцать первая минута. На стене, где прислонились ладони Хмерса, выступила влага. Эйден осторожно тронул капли: это было что-то вязкое. Слизь потянулась за кончиком пальца, но чпокнула и улеглась обратно на ладонь председателю.

– Это слой гиперпроводника. Аналог водного ресивера на Алливее, где вы плавали.

– Мы… с моей головой?

– Да. Подойди.

Самина застыла, но андроид подарил ей эту минуту, чтобы собраться с духом. Или передумать вовсе. На самом деле главным оружием Эйдена был выбор, который он давал ей – сейчас, в прошлую субботу, две недели назад, всегда. Только имея хороший выбор, мы выбираем с умом. Самина подошла к голографии. На стене рядом с великим Хмерсом Зури не было ни слова, ни символа. Никаких указателей.

– Ты уверен?

– В чем?

– Вообще.

– Да.

– Поклянись триниджетом.

– Чего сразу им-то?

Он приложил руку к одной влажной ладони Хмерса. Самина потерла взмокшие пальцы о задний карман и приложила их к другой ладони мертвеца. Почти тут же Эйден убрал свою руку.

– Ничего. Эйден, почему ничего не произошло? Ты ведь маг, я жрица…

– Может, ты не девственница? – на полном серьезе ужаснулся робот. – Уходим.