— Святы. Но мы жертвуем святынями, как и драконы.

— Что-то не видно их жертвы.

— Ты позоришь Горный Народ! Великий дракон милосерден, до сих пор тебя не сожрал. Иных карает за одно-единственное слово.

Мясистые брови капитана опускаются, глаза тонут в тени. Он заслоняет Яррада от солнца как туча.

— Но я не дракон. Тебя казнят!

Яррад швыряет сеть, спина гордо распрямляется.

— Отлично!

— Как только прибудем в порт. А пока продолжай выполнять почетную миссию.

Кровь Яррада вскипает, мышцы вздуваются, по телу дрожь. Руки и ноги трясутся, будто в объятиях элементали молний, когти впиваются в ладони.

— Продался за сытую жизнь, бросил клинок ржаветь! — рычит Яррад в спину капитана. — Все продались! Не Горный Народ, а сборище шлюх!

Замирать очередь капитана. Качается, шумит как дерево в шторм — дышит. Йир теребит руку Яррада, что-то бормочет, пытается увести. Матросы, злые, но любопытные, оставляют «дела», толпятся кольцом, глаза на лоб: сейчас начнется, делайте ставки…

— Мы всегда готовы взять мечи, — порыкивает капитан.

— «Исполнять бытовые прихоти», — дразнит Яррад. — Лизать задницы и подставлять свои! Даже ссышь сказать прямо, куда тебе до меча!

Йир хватается за голову, отворачивается. Языки зевак висят от предвкушения, челюсти нараспашку, шеи вытягиваются как у зомби вблизи мяса…

— Народы взрослеют, — говорит капитан спокойно.

Со всех сторон вздохи разочарования, только один облегченный, скисшие матросы разбредаются.

Капитан взглядом касается Яррада через плечо.

— Для победы мало лишь смелости и силы. Нужен разум. Разум объединил нас с драконами. Пока повзрослеть и тебе.

Уходит.

Яррад погружается в омут тишины, посреди пустынной души огонек обиды. Так обижается дитя — меняющийся, растущий стебелек не хочет быть старым закостенелым древом…