— Спасибо.

— Пожалуйста, — Джания поднялась на ноги. — Пожалуй, мне пора исчезнуть, Лейро совсем скоро очнется… и он будет помнить все, что ему снилось.

Она мечтательно улыбнулась. Кеара отвела взгляд, спорить ей не хотелось, да и причин сочувствовать Магистру у нее не было. И все же радость на лице Джании была ей не по душе. Та заметила, нахмурилась.

— Думаешь, он не заслужил пару-тройку ночных кошмаров? Или я не имею право на месть?

— Не знаю, — пробормотала девушка, вешая перстень обратно на цепочку. Пальцы машинально погладили висевшую там же серебряную бабочку, и Джания, заметив это, усмехнулась:

— Ну конечно. Ты ведь знаешь, что такое настоящая любовь, как и любая девочка в семнадцать-двадцать лет. Он не любил, я не любила, а Ильнар, конечно, не такой, и у вас настоящие чувства. Так? — она приблизила лицо к Кеаре и негромко рассмеялась. — Все они одинаковые, моя дорогая. И мы, если подумать, тоже.

Вряд ли у двадцатилетней девчонки был шанс переспорить двухсотлетнюю ведьму, но молчать было невозможно.

— Я люблю его.

Улыбка Джании выглядела загадочной — и слегка безумной.

— Докажи.

Кеара стиснула зубы, наблюдая, как призрак растворяется в воздухе. Хотелось кричать, спорить, аргументировать, но все подходящие слова растерялись, а те, что были, казались слишком уж глупыми и наивными. Джания лишь посмеется, и снова напомнит о монастыре, карьере, магии…

Впрочем, одно материальное доказательство у нее все-таки было.

Девушка прижала ладонью серебряную бабочку, и ей показалось, что та шевельнулась под пальцами.

Пока есть вера, доказательства не нужны.

Значит, она будет верить.

До последнего.

* * *

Фин проснулся перед рассветом. Завозился, удивленно приподнял голову:

— Ты что, не спишь? Так всю ночь и просидела?

— Боялась, — честно призналась Кеара. — Вдруг бы ты взял и умер?