Правильный овал лица. Совершенная фигура. Безупречно гладкая кожа с нежным румянцем. Огненно-рыжие локоны, каскадом ниспадающие до талии — Джания нечасто распускала волосы, и сам Лейро видел ее такой лишь несколько раз.

…Раннее утро, лаборатория. Он пришел на рабочее место первым, отпер дверь своим ключом, и тем неожиданнее было услышать доносящиеся из кабинета Таро негромкие голоса и женский смех. Что, неужели безгрешный старший брат водит на работу девиц? Подкрасться, заглянуть в щель, и… Он ожидал увидеть кого угодно, только не ее — прекрасную, обнаженную, у раскрытого окна, на фоне горящего золотом рассвета, и огненные пряди падают на грудь, когда она поворачивает голову…

…Поздняя ночь, и та же лаборатория. Она пришла к нему сама, заплаканная, испуганная — люди бежали из города, и ей было страшно, и Таро нигде не было. Лейро собственноручно запер братца в кабинете, но ей соврал, что сам беспокоится, и переживает, и… Когда он начал говорить о своих планах? Как перешел к признанию в любви? Как вышло, что он сам вынимал шпильки из ее волос, обнимал — осторожно, не веря своему счастью, а она что-то говорила о его гениальности и уме, прижималась горячим телом, позволяла себя целовать, и он целовал, жадно, уверенно, и пуговицы на блузке расстегивались так легко, и он почти сходил с ума от счастья и мысли, что теперь-то она точно принадлежит ему…

…Зимний полдень, солнце прячется за низкими тучами, словно не желая видеть происходящего внизу. Люди в черных одеждах, каменные плитки, выбеленные вчерашним снегом, высокий черный костер, густой белый дым, мир кажется мертвым и бесцветным, и женщина, привязанная к столбу, измученная, бледная, в одной нижней рубашке, едва жива. Распущенные волосы падают ей на лицо, и они все ещё ярче разгорающегося огня, и это ошибка, не может этого быть, и он расталкивает толпу, расшвыривает дрова, не чувствуя боли в обожженных пальцах, режет веревки на ее запястьях, а под веревками — чешуя…

Лейро сам не понял, когда успел стиснуть до боли кулаки и задержать дыхание до рези в легких, и новый вдох вышел слишком похожим на стон. Джания была мертва, уже двести лет мертва, но разум все еще отказывался принять это. Ненавидеть брата было куда проще. Похищенные тетради, знания, даже Тайная канцелярия — святое небо, ну какое это имело значение, если он, Таро, был виноват в ее смерти?! Зачем он потащил ее с собой в этот змеев монастырь? Зачем довел до инициации? Он ведь и не любил ее никогда, такие, как он, с учебниками и правилами в голове, не умеют, не могут любить!