— А эта уже по всем законам взрослая, если ей есть шестнадцать. Ну, или скоро будет. — Заметил второй химера и заинтересованно повернулся в сторону ушедшей девушки. — Самый сок же девка.

— Взрослось определяется не возрастом, а мозгами! И эта девочка — ребёнок! — Они так кричат, что я даже их без микрофона химеры уже слышу. — Если Империя воюет с детьми, то мне не нужна такая Империя. Воюете вы, солдаты, у вас работа такая. Смысл нести порядок на эти планеты, если тут не останется детей? Кого мы будем этому порядку учить? Взрослых уже не переучить, а вот дети — главная ценность любого государства. Не зря детей Содружество принимает без ограничений, а обратно не выпускает. Они это поняли, значит и Империя это тоже должна понимать, не дураки же наверху у нас сидят.

— Мы же про баб говорили. — Кислый голос второй химеры. — Эта политика мне уже вот где сидит.

— Отпустил и отпустил, чего теперь-то обсуждать. — Первый химера тяжело вздохнул. — Что там у нас по целям?

— Рядом пусто пока что. Отдыхаем.

Мама когда-то говорила, что не бывает полностью плохих, как и полностью хороших. Всё определяется поступками по отношению к тебе или твоим близким. Тот убежавший мальчик может быть сколько угодно хорошим для своих родителей, но вот для этой девочки, да и для меня тоже, он стал плохим, когда бросил того, кто ему доверился.

А бандит, который отпустил девочку, теперь, вроде как, и не совсем плохой. Даже для девочки. Хотя он избавил её от неприятностей, которые сам ей и устроил, уверен, она ему очень благодарна. Да и я, где-то в глубине души, тоже теперь считаю его неплохим, хотя он и не заслуживает этого. Прямо как в той шутке от учителя дипломатии: «Не надо мне делать хорошо, сделайте, как было до Вас, и я буду Вам благодарен». Оказывается, это и не шутка была.

С минуту все сидели молча. Второй химера всё больше и больше нервничал. В его эмоциях творилась какая-то неустойчивая буря. У меня такое бывает, когда очень хочется сделать что-нибудь такое, большое или быстрое. А лучше всего то, чего делать не разрешают. С таким настроением я и взламывал замок в шкафчик, в котором сахар хранили, хотя в чистом виде его и не люблю.

— Может, отвезём этих на обработку, если всё равно целей нет? — Наконец подал он голос.

— Что, тяжело смотреть? — Усмехнулся первый химера. — А нечего было её раздевать! Можешь отвернуться и не смотреть в ту сторону, или закрой шлем, а камеры отключи, как я. На обработке и так уже много людей, чуть ли не очередь из разных групп.

— Так мы могли бы и сами их того… Никто бы не отличил, местные это сделали или нет.