— Я вообще не особо спец по женщинам, — продолжил Дэн. — У меня их было-то… мало, в общем. Делай хоть иногда поблажку, а то с тобой разговаривать — как по лезвию ножа ходить. Только было привыкну, что мы с тобой друзья, начну свободно мысли излагать и всякое такое, как ты тут же либо обижаешься, либо меня обижаешь.

Свободно мысли излагать? Это так теперь называется? Я возмущенно фыркнула, а Дэн тем временем заявил:

— Я, между прочим, в первый же день понял, что ты мне нравишься. Ухаживать пытался. Ну, как мог, конечно. Тот из меня еще ухажер. А ты, блин, то приласкаешь, то обругаешь, то унизишь, то похвалишь. Как на качелях, ей-богу! И я ведь, как последний мазохист, от этого даже удовольствие получать научился. Решил: ну ладно, не нравлюсь я ей, так хоть другом побуду: проблемы, там, решать буду, в гости приходить. Ты хоть знаешь, где из-за тебя и твоего гарема сейчас моя самооценка? Вон там вон, под твоим каблуком букашкой раздавленной прикидывается. И член, блин, ей маленький, и рожей не вышел, и телом дохляк, и грублю постоянно, и вообще ничтожество! Подержим его здесь, авось, сам уйти додумается, увольнять не нужно будет, да? А я вот не хочу уходить. А я может, люблю тебя, слышишь?

Дэн почти сорвался на крик, но тут же заткнулся, униженно зажмурился и скривился, сообразив, что сказал то, что не собирался. Мертвая хватка растаяла, он развернулся и быстро пошел к двери, чтобы встреча с Ее Величеством избавила его от необходимости поставить хоть какую-то точку в разговоре. Э, нет, так не пойдет. Если все это мне не показалось, то…

Я не дала ему открыть дверь. Ухватила сзади за талию, уткнулась носом в спину. Молча. А что я могла сказать? Я только вчера задумалась о возможности отношений между нами. С тем, другим Дэном все было просто и понятно: завела себе самое лучшее в мире домашнее животное. Экзотическое, правда, на все сто, и с особыми условиями содержания. Но с этим… Блин, Дэн, ты идиот! Не мог потерпеть недельку-другую со своими словоизлияниями? Я бы, глядишь, поварилась-поварилась в мужской заботе и прониклась бы к тебе чем-нибудь платоническим. Мы, обычные женщины, не особо привередливы: кто любит, того и любим. Но сейчас-то мне что прикажешь делать? Врать, что я тебя уже люблю, не могу. Отпустить вот так — тоже: ты мне, скотина, нужен! Ни одного логичного выхода из этой ситуации не вижу. «Ни одного логичного», — мысленно продублировала фантазия с многократным эхом в пустой голове.

Моя рука спустилась с талии и поползла ниже — туда, где было еще очень и очень мягко.