— Господин… Вы же снова… Уж как вы тогда страшно кричали сквозь сон…

— Надо, Йурга.

— Воля ваша. Погодите, щас в чарку вылью. Ну, боги, лекарь надобен, как шибчей, не то…

Ведьмак отвернул голову. Он слышал крики детей, играющих в высохшем внутреннем рве, окружающем дворцовые стены. Ребят было около десятка, и шумели они жутко, перекрикивая друг друга тонкими, возбужденными, ломкими, переходящими в фальцет голосами. Носились по рву туда и обратно, напоминая косяк быстрых рыбок, молниеносно и неожиданно меняющих направление, но всегда держащихся вместе. Как обычно, вслед за шумливыми, тощими, как пугала, старшими мальчиками бегал не поспевающий за ними, задыхающийся малец.

— Много их, — заметил ведьмак.

Мышовур, теребя бороду, кисло ухмыльнулся, пожал плечами.

— Верно. Много.

— А который из них… Который из пареньков — та знаменитая Неожиданность?

Друид отвел глаза.

— Я не имею права, Геральт…

— Калантэ?

— Конечно. Вряд ли ты думал, что она так просто отдаст ребенка. Ты же ее знаешь. Железная женщина. Я скажу тебе нечто такое, чего говорить не должен, надеюсь, ты поймешь. Полагаю, ты меня не выдашь.

— Говори.

— Когда ребенок родился, это было шесть лет назад, она вызвала меня, приказала отыскать тебя и убить.

— Ты отказался.

— Калантэ не отказывают, — серьезно сказал Мышовур, глядя ему в глаза. — Я был готов отправиться, но тут она снова вызвала меня. И отменила приказ, не объяснив почему. Будь осторожен, когда станешь с ней разговаривать.

— Буду. Скажи, Мышовур, что случилось с Дани и Паветтой?

— Они плыли из Скеллиге в Цинтру. Попали в шторм. Не нашли даже обломков корабля. Геральт… То, что ребенка не было тогда с ними, чертовски странное дело. Необъяснимое. Они хотели взять его с собой на корабль, но в последний момент отказались. Никто не знает причины, Паветта никогда не расставалась с…

— Как это Калантэ перенесла?

— А как ты думаешь?