Арч неожиданно замолчал после своей длинной тирады, поднимая свою расстроенную мордашку.

— Арч.

— Что Арч? — проворчал котенок. — Двенадцать лет Арч. И даже ругаться почти разучился!

— Арч.

— Ну что? Я тебя послушаюсь. Я не буду ей мстить, царапать ее не буду. Но только за этот раз, понятно? Если она еще раз что-то сделает, то я буду делать то, что захочу, понятно?

— Арч.

— Ну что Арч? — не выдержал котенок.

— Ты умница, ты знаешь? — улыбнулась я, ласково поглаживая его по пушистой шерстке. Пожалуй, надо делать это чаще.

— Конечно, знаю. Не был бы умницей, то не дожил бы до своих лет, проворчал котенок, но спинку под руку подставил.

Мы простояли так минут десять. Я гладила недовольного котенка, а тот молча сидел на моих руках, иногда мурлыча. Потом, словно спохватываясь, замолкал. Как будто ему было неловко за свою реакцию. Наконец, Арч активно зашевелился, и мне пришлось его выпустить.

— Пойду проверю, как там эти двое, — сказал Арч. — А ты... поспи. У тебя круги размером с аппетит Вайта. Ужасно.

— Хорошо, — согласилась я, даже не подумав возразить.

— И еще... — начал котенок, но потом замолчал.

— Что еще? — улыбнулась я.

— Если хочешь меня хвалить, то не разум мой хвали, а шерстку! Мою прелестную шерстку! Разве она не заслуживает похвалы в первую очередь?

Глава 36

Глава 36

Я стояла перед дверью, за которой находились Рэцу и Сивиль, и не решалась войти. В моей жизни был очень маленький список того, чего я боялась. И кто бы мог подумать, что разговор с маленькой единорожкой войдет в него?

Я не понимала ее характер и образ мышления — слишком краткое знакомство, слишком необычные обстоятельства для какого-либо суждения. И, учитывая обстоятельства, я должна была быть очень осторожной в словах: надо было не ранить морально Сивиль, но в то же время продемонстрировать некий авторитет, благодаря которому она будет меня хотя бы уважать. На симпатию или дружбу я пока даже не рассчитывала.

Оттягивать неизбежное не было смысла. Я уже и так сделала все, что могла, чтобы не идти сразу: и проверила, чем занимаются дети, и дала инструкции Элис, и спросила у Хэя как принято устраивать похороны единорогам. Получила большой и весьма информативный ответ: оказывается, рог единорога срубается магически и отдается ближайшему родственнику, а само тело единорога сжигается в голубом пламени. Хэй неуверенно поинтересовался, смогу ли я провести похороны. Голубое пламя — особый вид пламени, лишь маги, у которых есть определенный талант к навыкам этой стихии, могут его призвать. Хэй, как оказалось, больше по всем остальным техникам, а вот с огнем ладит плохо. Мне же не было дела до стихий: всеми я владела примерно в равной степени. А если мне что-то давалось слабее, вроде магии льда, то я компенсировала это благодаря избытку магической энергии.