Светлый фон

— Тогда почему ты не сказал ничего плохого о моей маме, раз так разозлился из-за своего человека? — зло прошипела единорожка.

— Потому что не хотел, — просто ответил дракон. — Почему я должен говорить плохо о Трисси, если она хорошая? Я мало ее знал, но мне она понравилась. А даже если бы я ее совсем не знал, то я бы ничего не стал говорить. К тому же, разве не думаешь, что словесные раны иногда наносят куда больше вреда, чем физические?

Рядом присвистнул Арч:

— И когда дракон так поумнел?

Пришлось подхватить этот комок сарказма, нарциссизма и шикарной шерсти, чтобы не позволить ему вмешиваться в такую важную беседу.

Дракон был восхитителен: красивый, серьезный и такой спокойный. Маленький взрослый. Я ощутила, что горжусь им. Нет, он и без этого был молодцом, но вот прямо сейчас я поняла, как он повзрослел, насколько вырос морально. И в полной мере ощутила, что мое влияние, мои разговоры не прошли бесследно.

Сивиль ничего не ответила дракончику, а тот сказал уже нам:

— Я подмел все осколки, пойду приберусь в учебной комнате.

Когда дракончик скрылся в учебной, я спросила Сивиль:

— Ты точно в порядке?

— Да, в полном, — ответил единорожка без прежнего ехидного тона.

И, подтверждая свой ответ, встала на ноги. Немного пошатнулась, но потом ровным шагом направилась к учебной комнате.

— Сивиль, ты куда? — поинтересовалась я.

Я не знала, что думать. Она больше не казалась воинственной или раздраженной, скорее, задумчивой. Но я все еще не понимала, зачем она пошла в комнату, где был дракончик.

— Я? Я к дракону. Извинюсь за книги, — сказала Сивиль. — Он не такой плохой, чтобы не попросить прощения за этой.

— Обалдеть, — протянул Арч на моих руках.

Но Сивиль, словно поняла, что противоречит своему характеру, тут же вздернула рог и заявила:

— Но не за драку. Он все еще недостаточно хорош, чтобы я извинялась и за это.

— Слушай, а ты чего вообще такая драчливая? — спросил Арч. — Словно не чистокровный единорог.

— Наверное, потому что я нечистокровный единорог, — ехидно ответила Сивиль. — У меня только четверть крови от единорога.