Потому что, как и игвы, селениты не особо ладят с людьми. Как впрочем, и со всеми остальными расами. Их мышление и образ жизни кардинально отличаются от вашего. Они не знают ни любви, ни надежды, ни радости, ни религии, ни искусства. А живут и дышат только лишь ради своей матки, которая правит ими вот уже девятьсот двадцать лет.
— Интересно, это каким таким образом она умудряется так долго пребывать у руля?
— Её власть основывается на чувстве похоти, которое испытывают к ней абсолютно все подданные. Это культ мистического сладострастия и без неё жизнь селенитов сразу же превратится в бесцельное и бесполезное существование.
— Её власть основывается на чувстве похоти, которое испытывают к ней абсолютно все подданные. Это культ мистического сладострастия и без неё жизнь селенитов сразу же превратится в бесцельное и бесполезное существование.
— Ага, ясно. Ну да, ехать в ту сторону мне уже совсем не хочется. О! А это что за волосатое чудовище? Кенокефалец?
— Где? — не понял Вел.
Где?
— Правее. Возле мусорного бака.
— Это валлийский мастиф, господин Герман. Обычная собака.
Это валлийский мастиф, господин Герман. Обычная собака.
— А, и правда — напарник заметил, как в этот самый момент собака буднично задрала лапу и пописала.
— Кажется, дождь собирается — сказал шаман, кивнув куда-то в сторону — Глядите, какая туча.
— Это не туча, господин Эстир. В той части города находится крупнейший во всей империи завод по производству алхимических зелий и ингаляторов здоровья. Дважды в сутки завод выпускает целебные пары, к которым со всей округи слетаются миллионы птиц.
— Это не туча, господин Эстир. В той части города находится крупнейший во всей империи завод по производству алхимических зелий и ингаляторов здоровья. Дважды в сутки завод выпускает целебные пары, к которым со всей округи слетаются миллионы птиц.
— Ого.
— Парни, парни! — радостно улыбнулся Герман — Вы только представьте, сколько там дерьма!
— Достаточно, чтобы я мог увязнуть — ответил гид.
— Достаточно, чтобы я мог увязнуть —
— Вел, у меня вопрос — сказал я, пристально изучая одного из прохожих — Жители Элирма ведь бессмертны, так?
— Все верно, господин Эо.