— Придется поторопиться, чтобы засветло попасть в каер, — заметил Эльфин, усаживаясь в седло. — Видно, мы пробыли на поляне дольше, чем нам показалось. Готов?
— Готов, — отвечал Талиесин, перебарывая желание в последний раз обернуться на лес.
Они хлестнули поводьями и галопом понеслись прочь.
Глава четырнадцатая
Глава четырнадцатая
Первая дрожь пробежала по земле Келлиоса перед самым рассветом.
Харита проснулась среди ночи из-за того, что едкий сухой воздух сгустился в сплошной давящий покров. Чувствуя, что ей нечем дышать, она встала, вышла на балкон и стояла, глядя на слабо мерцающий город. Океан неустанно перекатывался по своему ложу, звезды красновато горели в сером ночном небе — и Харита поняла, что час наступил.
Она приняла это с хладнокровием, воспитанным годами выступлений на арене, и в последний раз взглянула на спящий город.
Со стороны далекой горы донеслось глухое рокотание летней грозы. «Началось, — подумала Харита. — Спи, Атлантида, пришел день твоей смерти. Прощай!».
Рокот перешел в еле заметную дрожь. В городе завыли и заскулили собаки. Они знали. Скоро узнают все.
Она надела то, что давно приготовила на этот день: простую, прочную льняную рубаху, широкий кожаный пояс и сандалии, в которых выступала на арене. Привычным движением заплела косу, подвязала белым кожаным шнурком, надела на шею любимую золотую цепь и торопливо вышла из комнаты ударить в набат — колокол, который приказала повесить посреди портика, чтобы слышал весь дворец. Последние раскаты еще замирали в воздухе, а Харита уже бежала к Аннуби.
Она вошла без стука. Аннуби сидел за столом, перед ним лежал Лиа Фаил в шкатулке из дерева гофер. Глаза прорицателя были красными от усталости.
— Началось, — сказала Харита.
Он кивнул, закрыл глаза и шепотом выговорил:
— Да.
— Так собирай вещи, идем в порт. Будем ждать Белина.
— Белин не успеет, — сказал Аннуби. — Я остаюсь здесь.
— Нет, ты мне нужен. — Тон ее не допускал возражений.
Аннуби пожал плечами, встал, в последний раз оглядел комнату и шагнул к двери.
Дрожание прекратилось, но воздух все так же давил, и в нем ощущался резкий металлический запах. Собачий вой зловещей музыкой заполнял дворец.