Талиесин был уже так близко, что видел ужас в глазах нападавших. Они думали быстро разделаться с девушкой, забрать лошадь и что там еще окажется ценного, но совершенно не рассчитывали связываться с чертовкой, которая возникает и пропадает, когда ей вздумается.

Потеряв двух товарищей смертельно раненными, они растеряли прежний задор. Ближайший выставил копье и начал отступать от Хариты, надеясь скрыться в лесу. Слишком поздно услышал он за спиной топот конских ног. Талиесин мельком увидел перепуганное лицо — выпученные глаза, открытый рот, — прежде чем подмять его под копыта своего скакуна.

Остальные разбойники бросились врассыпную. Их испуганные крики еще долго оглашали долину.

Талиесин спрыгнул с лошади и подбежал к Харите. Она дрожала, одежда на ней была порвана, измазана грязью и травяным соком, на руках, выше локтей, где держал ее разбойник, остались красные следы, но в остальном она, похоже, не пострадала. Он протянул было руки, да так и уронил их, не решившись ее обнять.

— Я не ранена, — сказала Харита, переводя взгляд с одного мертвеца на другого. — Кто это?

— Ирландские морские волки. Без сомнения, они приплыли вчера из-за Хабренского залива в поисках легкой поживы. — Он тоже взглянул на тела. — Думаю, им хватило, и они сегодня же вернутся домой.

— Все случилось так быстро. — Она все еще дышала часто и неровно. — Сколько их было?

— Семеро, — отвечал Талиесин. — Было семеро, осталось четверо.

Он снова взглянул на девушку, и она показалась ему бесконечно чужой — пришелица из невыразимо далекого мира.

— Если б ты видел меня на бычьей арене, ты бы на меня так не смотрел. — Она слабо улыбнулась. — Я танцевала со священными быками в храме Солнца. — Она поежилась. — Есть вещи, которые не забываются.

— Надо возвращаться. Думаю, они разбежались, но поблизости могут быть и другие. — Он подвел ей лошадь.

— Талиесин, были ли это те самые… те самые, что вторглись в ваши края?

— Нет. — Он медленно покачал головой. — Эти с юга Ибернии, прибрежные грабители. Они редко заходят так далеко от моря, чаще просто разоряют приморские деревни, угоняют скот и, если попадется, забирают золото.

Она с некоторым усилием забралась на серого и взглянула на Талиесина с высоты седла.

— Ты скоро уедешь.

— Почему ты так говоришь?

Она подняла голову, взглянула на догорающий закат.

— Нам не быть вместе, Талиесин. Моя жизнь кончилась там… — Она кивнула на оранжево-алую полосу.

— Но здесь… здесь она начинается снова, — отвечал Талиесин.

— Каждому из нас дается лишь одна жизнь, певец. — С этими словами Харита развернула лошадь и поскакала во дворец.