— Мне семнадцать лет, капитан. Это могущество не далось мне сразу, но даю вам слово: я использую все свои способности, чтобы исправить произошедшее!

Он больше ни о чем не стал спрашивать, открыл дверь и вышел к своим людям. Надежда слышала каждое слово.

— Я лично сопровожу ее высочество в город. Сообщите его величеству, что мы отправились в дорогу.

Они вылетели из города, не дожидаясь утра.

Трижды останавливались на ночь в маленьких городах, стоящих в стороне от путей канатной дороги. Почти не разговаривали. На четвертый день, после полудня Надя увидела внизу знакомые изгибы Вены и линию знакомых гор на горизонте.

Она была убеждена, что давно разучилась быть сентиментальной, но стало трудно дышать, и Надя часто заморгала, прогоняя слезы.

Морские лошади под ней и капитаном уже хрипели. Им со вчерашнего дня было нестерпимо холодно. Надя собирала тепло и, как могла, отдавала его животным, но, когда они опустились на верхнюю площадку Черной башни, животные легли и уже не встали.

Капитан Эльзант погладил остывающий бок и посмотрел на нее с упреком. Надя отвернулась. Осмотрелась.

Цветы в горшках замерзли, потому что их не убрали в теплицу. По каменной площадке ветер носил сухие листья и оберточную бумагу. Двери в оранжерею были распахнуты, и, скорее всего, там тоже все погибло. Испытывая тоскливое, щемящее чувство, она спустилась по лестнице в свою комнату.

Здесь все осталось нетронутым. Стояли вразнобой ящики и кадки, на застеленной кровати лежал ворох нижних платьев и лент, которые она примеряла перед балом. Стояли на столе стопки учебников. Окна задернуты. Везде слой пыли. Пахнет сыростью.

Царевна тяжело вздохнула. Повернулась к Янеку.

— Что дальше, капитан? С кем я должна теперь увидеться?

— Останьтесь здесь, если не возражаете, а я отправлюсь во дворец доложить о нашем прибытии.

Когда он ушел, Надежда вернулась на крышу. Остановилась у парапета и посмотрела на город внизу. Здесь ничего не изменилось. Те же крыши, те же улицы. Так же неспешно движутся над городом кабины канатной дороги.

Она сжала губы и занялась садом. Перенесла в оранжерею кадки с сухой землей, достала садовые инструменты, выкопала засохшие клубни, нашла живые корни в одном из горшков и бережно пересадила их в новую землю, обернула бумагой и поставила в темное место.

За этим занятием ее застали солдаты. Янека с ними уже не было.

Внизу ждала карета с плотно задернутыми окнами. Ехала Надя одна, солдаты сопровождали верхом. За прошедший год город не изменился, но изменились люди. Тяжелые взгляды, истощенные лица, худые тела.