Шипение Кира донеслось до меня, как будто через вату, а сфокусировалась на нем я и вовсе после того, как маг меня невежливо встряхнул. Его губы что-то говорили, а я и не слышала – я словно погрузилась глубоко под воду, куда не доходит ни звук, ни солнечный свет. А скоро меня совсем не станет – будет лишь послушная оболочка, и ничего больше. Жалко маму с папой. И сестер. Кому теперь Розочка будет пироги скармливать?..

Сперва я почувствовала, что по щекам текут слезы. Я под водой, в самой глубине – и вдруг слезы. И уже затем пришло осознание, что меня тормошат точно куль с вещами, как только голова не оторвалась.

- Руку давай! – в очередной раз встряхнул меня генеральный, сцапав за запястье. Кричал он, видимо, уже давно, так как немного охрип. Вид у мужчины был шальной – глаза горят бешеным огнем, зубы сцеплены, губы в ниточку, по вискам струится пот… Он что-то шептал над моим браслетом, и браслету это не нравилось – он ощутимо нагрелся, едва не обжигая меня. Хотелось выдернуть руку, но я держала, из последних сил надеясь, что Кир сможет что-то сделать с ненавистной магией. Не отрываясь, следила за его руками, проводящими пассы над артефактом, и зацепилась взглядом за точно такой же золотой ободок. Вот только если из моего браслета магия потихоньку, но уползала, прогнанная чужой волей, то его был набит под завязку, будто он даже не пытался сделать что-то со своими свадебными «кандалами».

Отпустил мою руку Кир только минут через десять. Хотя мне и это время показалось вечностью – я следила за всполохами магии, и их танец чудился мне длиною в бесконечность. Отпустил будто бы нехотя, медленно проводя дрожащими пальцами по ладони, но даже эта хрупкая ласка вызывала дрожь в позвоночнике и нестерпимое желание прижаться ближе и никогда не отпускать. Я неосознанно хмыкнула – наверное, это отголоски браслета, не мог же маг второго уровня прыгнуть выше головы и убрать более высокую магию.

Сам браслет, правда, никуда не делся, но изрядно потускнел – всполохов и вихрей чужеродных эмоций над ним больше не возникало, а моё сознание не стремилось обратно на глубину. И у Кира золотая полоска браслета оставалась на месте, играя яркими красками. Видимо, мужчина каким-то образом держался от влияния артефакта – был бледен и порядком измучен, но взгляд оставался привычным и ясным, хотя лично я не представляла, какой нужно обладать волей, чтобы одновременно держаться самому и уничтожать эманации моего браслета.

- Зачем ты мне помог? – прошептала я, глядя глаза в глаза. Конечно, читать по лицам я не умела, да и способностей соответствующих нет, но в глазах Кира точно не было равнодушия. Или злобы. Или ненависти. В глазах было… смирение? Он будто заранее знал, что так оно обернется, и был готов и согласен решиться на подобный шаг.