— А вы не похожи на больного, — заговорил я. — Я слышал, что ваша болезнь превращает человека в урода.

Сверкающий улыбнулся:

— Я нашёл лекарство, хотя не думаю, что найдётся много желающих применить его.

— Магия смерти?

— Да. Теперь я знаю, что это такое. Она делает тело бессмертным и неуязвимым.

— Я думал, что маг смерти живёт только тысячу лет? — изумился я.

Сверкающий неожиданно усмехнулся:

— Энинг, ты неподражаем! После всего, что между нами было, встретившись в этом месте, ты вдруг начинаешь интересоваться моим здоровьем.

— Ну, надо же было как-то начать разговор, а это меня действительно заинтересовало, — несколько обиженно заметил я.

— Я и говорю, что ты неподражаем. Ты ведь не маг? — Я покачал головой. — Тогда как же тебе попонятней объяснить? Представь себе червячка, который живёт в тебе. Можешь назвать его злом, ненавистью, дьяволом, да как тебе заблагорассудится. Этот червячок есть в каждом из нас. В тебе, во мне, в твоём брате или, например, в Ольге. Но люди контролируют его. Как бы скверны они ни были, они отвечают за свои поступки. Когда же ты начинаешь заниматься магией смерти, ты начинаешь питать этого червячка. С каждым разом он становится всё сильнее и сильнее. Это червяк очень могущественен, он может почти всё. Может даже сделать человека бессмертным. Он излечивает тело, но убивает душу. Становясь сильнее с каждым годом, он требует всё больше и больше пищи для себя. С каждым разом ему требуются новые смерти. Он питается ею. И с каждым годом человек, лишаясь души, превращается в простую куклу, которая занимается только тем, что обслуживает своего… Нет, теперь это уже не червячок, теперь это твой хозяин, твой повелитель. Когда я понял, что такое магия смерти, я начал бороться. Я боролся, но я проигрывал. Я проигрывал всякий раз, когда от меня требовались новые жертвы, и я давал их, потому что не мог не дать. Я уже сам зависел от них. И постепенно душа разъедается и исчезает. Только вот тело не может без души и умирает. Вернее, тело-то может жить без души, но вот человек не может. Наступает такой миг, когда ты понимаешь — всё. Всё, что тебе остаётся в жизни, это умереть. И человек умирает, умирает в таких мучениях, что тебе даже трудно представить.

Не трудно. Вовсе не трудно. Я мог бы многое рассказать о том, что испытал в тот миг, когда встал на его Дорогу, чтобы помочь… кому? Своему врагу, который был виновником гибели двух моих друзей? Я промолчал.

— Но дело даже не в физических муках. Когда ты освобождаешься от этого червяка, то ты начинаешь воспринимать мир так, как раньше. Поэтому муки тела ничто по сравнению с другими муками. — На миг лицо Сверкающего утратило свою невозмутимость, и из-под маски выглянула неподдельная боль. Боль человека, который понял, что он натворил, и который уже ничего не может поправить. — А теперь извини, но мне пора.