– Вообще–то, – не очень обрадовано отозвался Старх, – разные вечеринки не самое подходящее место для обсуждения серьезных дел.

– Именно такие вечеринки и есть самое подходящее место для обсуждения серьезных дел, – довольно беспечно заметил Эннер.

Я не верил ушам своим. Судя по всему, Феола тоже. Эннер, всегда серьезный и ответственный и вдруг так беспечно относится к работе??? Невозможно.

– Да, это действительно подходящее предложение, – вдруг подержала Эннера Феола.

Старх ошарашено глянул на нее. Потом в поисках поддержки посмотрел на меня. Я же пытался разобраться. Эннер наверняка неспроста все это затеял. Феола же эмпат каких еще поискать. Эннер может и хорошо блокируется, но вот опыта общения с Феолой у него маловато.

– Давайте сделаем как предлагает Эннер, – принял я решение.

Старх махнул рукой и первым зашагал на полигон, что–то бурча себе под нос. Эннер усмехнулся и зашагал следом. Нам оставалось только идти следом. Последним, низко опустив голову, плелся Веригор.

На полигоне нас встретил довольно просторный накрытый стол под дубом, на ветках которого висели слабенькие фонарики. Правда их оказалось достаточно много, чтобы создать подходящее освещение. Сами десантники тренировались довольно далеко отсюда за небольшой речкой. Старх оглядел все это и хмыкнул. Эннер приглашающе махнул нам всем.

– Я связался со своими ребятами как только закончили тренировку и попросил все приготовить. И нам никто не помешает.

Полковник огляделся еще раз. Махнул рукой.

– Ну а зачем тогда эта таинственность? Я уж полагал, что здесь вечеринка намечается.

Эннер глянул на полковника без улыбки. Оглядел всех.

– Вот в этом и проблема наша основная. Я ведь догадываюсь, что каждый из вас хочет предложить. Разграничение прав и полномочий, четкое определение задач каждого.

Старх уселся на ближайший стул, оглядел стол.

– А ты что хотел сказать этой всей таинственностью, что развел?

– Я? Таинственность? Старх, я только предложил всем прийти на полигон и обсудить все вопросы здесь. И даже о еде позаботился, поскольку знал, что сегодня никто не обедал даже. Все остальные предположения целиком на вашей совести.

Вот это верно. Спорить трудно. Я и сам так подумал. Однако Старх сдаваться не собирался.

– Но ты мог сразу сказать, вместо того, чтобы многозначительно кивать.

– Мог. Но так понятнее. О чем мы можем говорить, если начинаем сомневаться друг в друге даже по такому пустяку? А ведь в этом слиянии мы должны довериться друг другу полностью.

Старх хотел что–то сказать. Задумался. Потом махнул рукой, налил в кружку кваса и залпом выпил. Квас, похоже, оказался ледяным, поскольку он сразу поморщился и прижал тыльную сторону ладони ко рту.