Я опустил глаза, готовясь увидеть прозрачное тело и золотую нить, которая должна связывать моё тонкое тело с физическим. По крайней мере, так описывали астрал люди, практикующие осознанные сновидения и астральные путешествия. Но увидел обычную одежду. Она, кажется, была ручной работы. Серая, грубая ткань рубахи и штаны непонятного, болотистого цвета. Похоже, одежда сшита из натуральной ткани, ни капли синтетики. На ногах кожаные мокасины или что-то такое. И они небольшого, детского размера. Самое интересное, к ноге привязана верёвка, которая тянется к дереву. Получается, я привязан к дереву одной ногой? Зачем? А передо мной в землю воткнут нож. Добротный потёртый самодельный нож. Это намёк, чтобы я зарезался или верёвку перерезал и бежал? Как в песне поётся, «я понял — это намёк… но непонятно, что конкретно ты имела в виду». Как-то не похожа окружающая действительность на астрал.

Вдруг память начала сбоить, стали появляться чужие воспоминания. Я знаю, что нож отцовский, проснулось чувство благодарности к нему. Только сейчас осознал, в груди пульсировал тугой ком боли, обиды, отчаяния и тоски. Я вдруг вспомнил? Осознал? Понял? Как это описать? Что меня оставили здесь в жертву мои родственники и соседи по деревне. Отец был среди тех, кто меня сюда привёл и привязал. Он, видимо, оставил свой нож, чтобы дать шанс? Хотя какой там шанс? Если знание, которое откуда-то появилось в голове, к кому меня привели, правдиво. Как он мог так поступить? Я же его сын был. А что он мог? Пойти против традиций и всей деревни, родственников? Драться, убивать, рисковать семьёй из-за одного сына? Не дай боги попасть в эту ситуацию! Что бы я выбрал? Пожертвовал жизнью одного своего ребёнка ради другого и деревни? Однозначно нет.

Так что получается? По воспоминаниям тела, я пацан двенадцати лет из богом забытой глуши, на самом краю какой-то там империи. Зовут парня Эван. Деревня домов на тридцать. Ни образования, ни какого хрена не имею, как и почти все в деревне. Мать, отец, двое братьев и младшая сестра. Есть в этой деревне обычай, выбирают по жребию жертву раз в десять лет местному духу, чтоб задобрить. По рассказам старейшин, помогает это от лиха и напасти уберечься на следующие десять лет. Вроде бы как это должно быть очень почётно. Мёртвых потом чтут как защитников деревни и долго скорбят. Честь великая.

Деревня стоит рядом с лесом, а он плавно перетекает в другой, нехороший лес, который давным-давно заселён всякой пакостью. Как деды рассказывали, этот лес когда-то, до великой войны принадлежал альвам. Конфликт закончился лет триста назад, с тех пор альвов не стало и в лес стараются не ходить, если жить хочется. Но если надо подзаработать или от стражи спрятаться, то шастают там всякие. Да и вообще, лес всегда кормильцем был для простого народа, страшно, опасно, но надо. Ягоды, грибы, дрова, как без этого всего зимовать? Логика у народа всегда своеобразная была, стараются не ходить в лес, но ходят. Всё как у нас, если нельзя, но очень хочется, то можно. Люди одинаковые во всех мирах.