Аваритиа уже поняла, что сложно будет отговорить демонолога от его задумки. В то же время и её саму интересовало то, что может выйти из этой идеи, поскольку Левиафан — мифическое существо, с которым никто давно уже не контактировал. Демонесса множество книг перелопатила и её твердо можно было назвать ученым и её саму терзал интерес наведаться к существу в гости, но боялась того, что может произойти.

— Ладно, твоя взяла… И как ты планируешь с ним встретиться?

— А вот это хороший вопрос. В книгах, что я прочитал, были упоминания водоема Преисподней, но если оно так, то почему его никто не видел за столько-то лет? Он же не мог никак себя не проявить.

— Сколько себя знаю, никто из ныне живущих, даже Люцифер, никто о нем и словом не обмолвился, ни в одной войне, какой бы она ни была проигранной. Словно его и нет, хотя все о нем знают. Никакого табу на его имени не стоит, он никогда не терроризировал Преисподнюю. Просто нет информации.

— Вот, исходя из этого, мне кажется, что он не совсем там, где мы думаем.

— Почему?

— Просто закралось такое подозрение. А у кого спрашивать кроме тебя? Люцифера? Слишком подозрительно будет.

— Говоря о нем… Он знает о твоем желании избавиться от Небес и Преисподней.

— Вот как. — удивился Реос и направил взгляд в никуда.

— Но он, по всей видимости, не собирается предпринимать каких-либо действий, чтобы воспрепятствовать этому.

Аваритиа не хотела ничего скрывать от спутника и посчитала, что лучше будет сказать обо всем сразу. Она приняла решение идти за ним до конца, поэтому хотела быть с демонологом искренней и ничего не скрывать.

— Это как-то странно. — посмотрел он на демонессу.

— Для тебя может и странно, а он уже обо всем знает наперед.

— М-да… Я еще слишком глуп.

— Вовсе не так. — хотела она успокоить Реоса.

— А как же?

— Не ставь себя в один ряд с тем, кто прожил дольше вашего мира. Ты и сам должен был понимать, насколько безгранична его мудрость. Люцифер тебе и сам говорил о своей цели, ради которой живет. Если ты сможешь ему помочь, то жить ему будет незачем, поэтому он готов к любым исходам.

— …

Реоса начала терзать совесть. Теперь он начал считать себя главным злодеем всей истории. Но изменит ли он свои планы после этого?

— Ладно, это может быть и к лучшему. Так у нас появляется больше шансов на осуществление наших планов. — хладнокровно произнес юноша.