Я мог лишь предположить, что она имела ввиду Мойру, но я ни за что на свете не подверг бы свою дочь таким страданиям.

— Ей всего лишь семь! — возразил я. — Ты не можешь ожидать, что я дам такое ребёнку.

— Попробуй на вкус, — ответила мать Дориана голосом, который указывал на то, что я сказал что-то глупое. Ей всегда удавалось заставить меня чувствовать себя таким образом, будто я так и не вырос до конца. Я понюхал чашку, прежде чем отпить чуть-чуть. Вкус оказался сладким и гораздо более приятным. Будто она смешала свой спирт с молоком и мёдом.

Однако моей первой мыслью было возмущение:

— Почему ей ты смешала так сладко, а меня заставила выпить чистый огонь?!

Элиз Торнбер казалась раздражённой.

— Сколько прошло времени с тех пор, как тебя отравили? — спросила она, проигнорировав мой вопрос.

Конечно, я понятия не имел, сколько я проспал, поэтому я просто фрустрированно посмотрел на неё немного, прежде чем указать на Дориана:

— Ну? Тебе сейчас это должно быть известно лучше, чем мне. Сколько?

Судя по его виду, моему другу было не по себе от того, что я втянул его в напряжённую дискуссию с его матерью, но после нескольких тревожных секунд он сумел подвести счёт часам:

— Полагаю, сейчас уже около семи, так что — часов десять, наверное, — ответил он.

— Яд в твоём организме в основном влияет на твою печень. Он уже нарушил её функционирование, и где-то между двенадцатью и двадцати четырьмя часами после его принятия твоя печень начнёт умирать. После этого я уже ничего не смогу сделать, чтобы тебя спасти. Если хочешь, чтобы твоя дочь жила, то сначала дашь ей выпить из этой чашки, а потом мы сможем обсудить мои умозаключения, — объяснила Леди Торнбер.

Как Пенни вам скажет, иногда я бываю довольно твердолобым, но когда дело доходит до моей семьи, я имею тенденцию весьма быстро выстраивать свои приоритеты. Я разбудил Мойру, и уговорил её выпить сладкую смесь. Однако дочь моя была этому не особо рада. Её всё ещё подташнивало, и вкус алкоголя в напитке был ей неприятен.

— Мне обязательно это пить, Папа? — сказала она, выпив половину.

Погладив её по щеке, я улыбнулся ей:

— Знаю, что вкус плохой, но тебе нужно это выпить, если хочешь поправиться, — сказал я, и продолжал подбадривать её, пока она не сумела выпить всю чашку. Когда она закончила, я перевёл внимание обратно на мать Дориана: — А теперь не могла бы ты объяснить, почему я пытаюсь насильно залить выпивку в мою дочь. Это что, какое-то противоядие?

Леди Торнбер одарила меня улыбкой, прежде чем ответить:

— Не совсем. Какая-то часть поглощённого тобой яда оказывает негативное и очень перманентное влияние на печень. Однако в какой-то момент выяснилось, что алкоголь будто бы предотвращает урон, который яд наносит печени. Остальные эффекты яда он не отменяет, он просто сохраняет печень до той поры, пока твоё тело не сможет само избавиться от яда.