— Хватит, Морт, довольно, пожалуйста… — сказала она, и я видел, как увлажнились её глаза. Мне следовало чувствовать то же самое, но моё собственное сердце исчезло, оставив после себя холодную пустоту. Оттолкнув её руку в сторону, я размозжил третий мешочек. Он был слишком далеко, чтобы видеть его, но Арундэл смело ураганом взрывов, как только что произошло с дорогой. Я не мог быть уверен, что враг оставил там людей, но об этом стоило позаботиться. Через несколько секунд мы услышали эхо взрывов с западного конца долины.

Пора было уходить — я видел выживших, спотыкающимся шагом двигавшихся к нам через травянистую равнину, но осознал, что некоторые стекляшки в первом мешочке уцелели. Не желая оставлять работу незавершённой, я положил мешочек обратно на камень, и стал методично их всех крушить. Вдалеке вдоль дороге взметнулось небольшое количество разбросанных взрывов. Ударив несколько раз, я, наверное, расколол все стекляшки, но продолжал бить, молотя по камню, пока от него не полетела каменная крошка. Я услышал чьи-то крики, но игнорировал их, пока наконец Пенни не схватила моё запястье, остановив молоток на середине взмаха.

Это было доказательством её силы — молоток весил более десяти фунтов, а она остановила мой удар мгновенно. Другой своей рукой она мягко забрала у меня молоток, пока я на неё пялился. Наконец я закрыл рот — всё это время я кричал, сам того не осознавая.

— Нам пора. Они уже почти здесь, — спокойно сказала мне она.

Я кивнул, и встал. Несколько шагов и мгновение концентрации вернули нас домой. Двор замка был странно тихим, пока мы шли среди топтавшихся там людей. Все осторожно наблюдали за мной, пока я пробирался через них к главной двери. Я видел один и тот же вопрос в каждом лице, пока наконец один человек не осмелился спросить:

— Как всё прошло, милорд?

Я выпрямился. Не годится показывать им боль, поселившуюся у меня внутри. Они нуждались в надежде, а не в человеке, которого раздирали вина и неуверенность в себе. Сделав глубокий вдох, я заговорил громко, чтобы меня услышали все:

— Всё прошло даже лучше, чем я ожидал. Большая их часть мертва — оставшиеся будут оплакивать погибших всё то короткое время, которое у них осталось.

Я замолк, и поднялись крики. Я ждал, пока они сойдут на нет, но они лишь становились громче. Каждый человек во дворе, а также те, что был в донжоне, начали собираться вокруг меня. Радостные крики усилились и превратились в скандирования, когда они стали повторять моё имя снова и снова. Я тонул в их восторгах. Они радовались мяснику. У меня в горле образовался комок, и я знал, что потеряю контроль над своими эмоциями, если это не прекратится.