— Ты предал нас, волшебник. Твои узы разорваны.

Я уставился на него в шоке:

— У неё нет на это времени. Пожалуйста… ты должна спасти её!

— Она умирает вместо тебя — подходящее наказание для клятвопреступницы. Ты тоже должен быть мёртв, — без симпатии произнёс голос Миллисэнт. Хотя голос принадлежал ей, я видел, как задёргалось лицо Марка, когда он начал бороться с ней внутри себя.

— Будь ты проклята, Миллисэнт! Если ты не поможешь ей сейчас же, то я своими руками убью тебя и всех твоих родичей! — закричал я на него. Это была пустая угроза, но я уже не мог мыслить здраво.

— Ты выбрал свою судьбу, — ответила она. — Мы можем лишь надеяться, что смерть найдёт тебя раньше, чем Мал'горос, — закончила богиня. Лицо Марка застыло, дёргаясь, в агонизирующей гримасе, пока он боролся с волей своей богини. Прошли напряжённые секунды, и я скорее ощутил, чем увидел, как она покинула его. Он упал на колени рядом со мной, на его лице была написана безысходность.

— Она нас бросила, — сказал он лишённым надежды голосом.

Я проигнорировал его, и обратил своё внимание к Пенелопе. Как и с моим отцом, я стоял перед невозможной задачей. Нужно было выдернуть древко болта, одновременно латая её артерию и повреждённые органы. Я не мог это сделать снаружи. Я посмотрел на Дориана:

— Отруби наконечник от древка, — сказал я, указывая на широкий стальной кончик болта.

Вновь обнажив свой меч, он начисто срубил наконечник одним ударом.

— Что ты собираешься делать? — спросил он.

— Кое-что глупое — если это не сработает, то мы оба можем умереть. Я хочу, чтобы ты сосчитал до тридцати, а потом вытащил древко, — ответил я. Я повернулся к Марку: — Держи её для меня, я сейчас отпущу, — приказал я. Он молча кивнул, и передвинулся, чтобы подхватить её, когда я выпустил её тело. — Положи её рядом со мной, чтобы я мог видеть её лицо, — добавил я. Он так и сделал, и Дориан присел позади неё, положив руки на толстое деревянное древко. Лёжа рядом с ней, я посмотрел в её бледное лицо, и произнёс в последний раз: — Начинай считать, Дориан, — сказал я, после чего добавил ещё несколько слов на лайсианском, и мир исчез, когда мой разум покинул моё тело, ввинчиваясь в умирающее тело женщины, которую я любил.

Боль едва не затопила меня с головой, когда на меня набросились сигналы от порванного позвоночника Пенни. По мне ходила агония, пока я пытался сосредоточиться, найти внутри неё тихое место. Я ощущал затруднённый стук её сердца, вяло работавшего, чтобы поддерживать в ней ток крови. Первым, что я сделал, была блокировка атаковавших меня импульсов, происходивших от её разорванных нервов и повреждённого позвоночника, что избавило меня от боли. Затем я сосредоточился на деревянном древке, проходившем через её тело. Оно пробило её печень, и стальной наконечник рассёк питавшую её артерию. Он также разорвал ей одно из лёгких, и порезал множество других органов на своём пути.