— Я люблю тебя, Кэйт.
Кэйт пыталась совладать со своим мрачным настроением, и этот комментарий, мгновенно последовавший за её ревнивыми мыслями, заставил её расклеиться. По её щекам потекли слёзы.
Выражение лица Лиры стало взволнованным:
— Прости, Кэйт. Я что, сказала что-то не то?
— Нет, — ответила Кэйт, вставая, и подходя к ней, чтобы неловко обнять Лиру. — Дело не в тебе, дело — во мне.
— Ты всё ещё тоскуешь по нему?
Кэйт кивнула. То был простой ответ, и этим она и ограничилась. Она действительно тосковала по Даниэлу, но она также оплакивала их потерянный дом… и Лэйлу. Столь многое требовало оплакивания, однако слёзы никогда не были в её характере, по крайней мере — в прошлом. После родов она обнаружила, что на неё нередко накатывают долгие приступы грусти, и она не знала, как это исправить.
«И посреди всего этого я тут сижу, и ревную к единственной женщине, которая была добрее всех по отношению ко мне», — подумала она, ругая себя.
Лира была как сестра, которую она всегда хотела иметь. Но в её юных мечтах эта сестра не была умнее её, красивее её, и вечно молодой.
— Не волнуйся, Кэйт, — спокойно сказала Лира. — Скоро мы вернёмся домой.
— Как? Они убьют тебя, если вернёшься.
Лира покачала головой:
— Надо просто сперва вернуть Тириона. Он всё исправит.
Кэйт посмотрела на неё, не говоря ни слова. Вопрос в её взгляде был и так достаточно ясен.
— Мы поговорим с ним. Убедим его вернуться.
— А ты сумеешь? — спросила Кэйт. — Бриджид сказала, что он ей не отвечал.
— Я всю жизнь говорила со старейшинами, — сказала Лираллианта. — Она, наверное, не ждала достаточно долго. Наши слова — и все наши жизни — для них подобны отблескам света. Чтобы с ними говорить, нужно время и терпение. Не думаю, что Бриджид в этом сильна.
* * *
«